13.09.03
Узбекские лепешки - Обсерватория Улугбека - В университете - Экскурсия по Самарканду - О ценах на входные билеты - Проклятие Гури-Эмира - "Эффект Регистана" - Школа Каримова и Биби-Ханым - "Тюркский мир" - Проблема воды - Вечерний Самарканд - Застолье у Валеры - Узбекская цензура
Проснувшись в начале седьмого, выясняем две вещи. Во-первых, то, что мы приняли за абрикосовое дерево, оказалось айвой. Во-вторых, метрах в 50 от нас, на холме, находятся остатки знаменитой обсерватории Улугбека.
Позавтракали здесь же в чайхане - чай с самаркандской лепешкой. В Узбекистан нет привычных батонов, их заменяют лепешки. Причем в каждом вилояте (области) лепешка своя как по форме, так и по вкусу. Самаркандская версия считается лучшей, ее легко можно узнать по пышным краям, окаймляющим вдавленную сердцевину. Жители Бухары, конечно, не согласятся с этим утверждением и станут расписывать вам прелести своих тонко раскатанных сероватых лепешек. Пробуйте, сравнивайте.
Поднялись на холм к обсерватории Улугбека. Внук железного Тимура, Улугбек не унаследовал крутой характер своего предка. Его душа лежала к науке и искусству. В годы его правления Самарканд превратился в настоящую Мекку для ученых, художников, поэтов и исследователей всех мастей. Эдакий исламский наукоград. К сожалению, с подобными настроениями трудно удержаться у власти. Улугбек был обезглавлен в результате заговора, организованного родным сыном.
Одним из наиболее значительных достижений улугбекского think tank'a был вклад в астрономию. Уникальные для тех времен карты звездного неба создавались на базе обсерватории, развалины которой стоят на небольшом холме в паре километров от Самарканда. От комплекса почти ничего не осталось: лишь труба секстанта и небольшая башенка - музей. За вход в музей появившаяся билетерша запросила какие-то безумные 3900 сум с носа. Потом, правда, тут же скинула вдвое, но все равно это несуразно много. Внутри, насколько я знаю, лишь небольшая экспозиция, посвященная Улугбеку. В общем, хорошо, что зашли сюда "по пути". Поехав сюда специально из города, я был бы сильно разочарован.
Сели на маршрутку и доехали до здания геофака. Одной из целей поездки был, напомню, обход некоторых узбекских географических факультетов с целью прощупать почву на предмет организации студенческой практики в Узбекистане. Заходя в небольшой одноэтажный корпус факультета, я уже не сомневался в теплом приеме. Дня, проведенного в Узбекистане, хватило, чтобы оценить местное гостеприимство.
Завкафедрой экономической географии Низом Хамураевич радушно встретил московских аспирантов, повел к себе в кабинет и за чаем расспрашивал о делах в МГУ. Разговоры, без сомнения, приятные, но с оттенком грусти. Многих из профессоров, у которых учился в свое время Низом Хамураевич, уже нет в живых.
Выяснив, что мне надо, я хотел было откланяться, но не тут-то было. Из гостей просто так не уходят. Видели ли вы город? Еще нет? Ну так сейчас провожатых дадим. А где остановились? Пока еще нигде? Устроим.
Несмотря на наши протесты, нам организовали экскурсию по городу. А гидами дали двух студентов - Армена и Тимура. Ребята, может, и не блестяще разбирались в тонкостях памятников Самарканда, но, что гораздо важнее, были прекрасным источником сведений о повседневной жизни города и об учебном процессе в узбекском ВУЗе.
На курсе геофака учится несколько групп. Лишь одна русская (т.е. слушает курсы на русском языке). В ней 10 человек. Существует распределение по кафедрам (их всего две: физическая или экономическая географии). Учебный процесс схож с нашим, летние практики тоже такие же (но всего 2 недели из-за недостатка финансов). Вообще, насколько я понял, провести практику в Узбекистане не особенно сложно, проблема только досюда добраться. Экскурсии на заводы организовываются без проблем через административные каналы (это у нас в последние годы со скрипом пускают на производство студентов, опасаясь промышленного шпионажа), никакой напускной секретности тоже не наблюдается.
Геофак выходит на тенистый Университетский бульвар - центральную ось "советского" Самарканда. Отсюда на запад уходят улицы современной застройки. Кстати в целом Самарканд совсем не производит впечатления крупного города, которым он является (население - более 400 тыс.). За исключением высотных гостиниц в самом центре, остальные дома максимум пятиэтажки с низкими потолками. И даже последних крайне мало - все больше двух-трехэтажные дома, да частный сектор.
Бульвар заканчивается памятником Тимуру, у которого обязательно отмечаются все городские свадьбы. Начало осени, в принципе, пора свадеб в Узбекистане, а сегодня, к тому же, еще и суббота - образовалась небольшая очередь для возложения цветов и памятной фотографии.
Административный центр города, связывающий исторический и советский Самарканд выражен не четко. Массивное здание театра с фонтаном перед входом, административная высотка, увитая орнаментом цвета меди, и парад всевозможных гостиниц от старых советских до современных - все они как-то потерянно смотрятся, окруженные пустырями, заросшими бурьяном. Как и в Ташкенте, гостиниц явно больше, чем туристов. Гостиницы, кстати, характерный пример международного сотрудничества: эта вот построена совместно с поляками, а вон та - с турками.
В одну из гостиниц мы зашли, но не для заселения, а для обмена валюты. В выходные дни в Узбекистане банки закрыты, и поменять валюту легально (по крайней мере, вне Ташкента) задача неразрешимая. Нам указали, что в одной из гостиниц есть работающий обменный пункт. Последним оказался охранник гостиницы, честно заявивший, что меняет он не очень-то легально, зато по выгодному курсу. Что делать, пришлось расстаться с иллюзией того, что будем обменивать деньги в этой стране только на законных основаниях.
Пройдя мимо последней "достопримечательности" города современного - единственного в Самарканде подземного перехода, который уже давно используется исключительно как общественный туалет, мы вступаем в древний Самарканд.
Самарканд! Город голубых и бирюзовых куполов. Город стен и минаретов, охваченных немыслимым орнаментом. Город мавзолеев и медресе. Город Тимура и Великого Шелкового Пути.
Главная достопримечательность Самарканда, его символ, да и, пожалуй, символ всего Узбекистана - это комплекс Регистан. Однако не менее знамениты Гури-Эмир, где находится могила Тимура, самая большая в Центральной Азии мечеть Биби-Ханым и комплекс мавзолеев Шахри-Зинда. Цепочка этих монументов, отделенных друг от друга кварталами одноэтажной узбекской застройки и различными minor sights и составляет старый город.
Первая остановка - глиняный мавзолей Рухабад. Выстроен для жены Тимура в год Куликовской битвы. Согласно местным имамам, посещение данного мавзолея плюс одного из мавзолеев Шахри-Зинда приравнивается к хаджу. Внутри нет ничего экстраординарного - внутренности старого мавзолея. Однако смотритель тут же начинает читать длинную лекцию об истории здания. Как-то даже неудобно, рядом люди в молитвенных позах - а ты в музей пришел.
Мы обычно в мечети и мавозлеи старались не заходить при наличии там молящихся, но на этот раз с нами были гиды, которые тащили в каждый встречный музей или культовое сооружение. Все понятно - гостям надо показать, чем знаменит город. Причем везде, несмотря на наши протесты, ребята платили за нас: "Вы гости", - коротко и ясно. Хорошо еще, что нас везде представляли как студентов из Ташкента, и билет покупался как для узбекских граждан.
Немного о ценах. Никаких студенческих скидок. Есть только разделение на граждан Узбекистана и прочих. Первым везде вход 200 сум (около 7 рублей), вторым от 1000 до 2500 сум. В Хиве, правда, граждане СНГ платили меньше, чем "настоящие" иностранцы. Очень часто цены торгуемы. Но мы с этим вопросом плохо ознакомились: так получилось, что за билеты мы почти никогда не платили.
Гури-Эмир, что в переводе значит "могила эмира". Мавзолей под типично самаркандским "ребристым" синим куполом. Внутри в золотом зале (в свое время СССР не поскупился на реставрацию) находятся могилы Тимура, Улугбека и ряда менее известных потомков Тимура. Интересно, что Тимур построил этот мавзолей для сыновей. Собственную гробницу он возвел в родном городе Шахрисабзе, но так как умер он зимой, то тело не смогли перевезти через заваленный снегом Зеравшанский хребет, что разделяет два города, и похоронили здесь.
Внутри (и не только внутри, вы ее раз десять услышите за время пребывания в Самарканде) вам обязательно расскажут историю о проклятии гробницы Тимура. Когда экспедиция под руководством антрополога Герасимова вскрыла крипту, то увидела надпись: "Кто откроет мою могилу, то столкнется с врагом пострашнее меня". Могила Тимура была вскрыта 21 июня 1941 года.
Интерес вызывает также карта военных походов Тимура. Оказывается, он ходил даже на Москву. Но сражался там с ханом Тохтомышем, который незадолго до этого эту самую Москву и сжег.
И вот Регистан. Казалось бы, что выделяет эти три медресе из длинного ряда подобных, коими испещрены Бухара и Хива? Может дело в славном прошлом? Да нет, многие, подходя сюда, мало что знают о Тимуре и Улугбеке. Может в красоте наружной росписи? В тиграх медресе Шер-Дор? Но та же бухарская медресе Надир Диванбеги с птицами на фасаде не менее красива.
Думаю, дело именно в построении самого ансамбля. То, как три медресе с трех сторон закрывают площадь, а ты, стоя перед ней, являешься четвертой стороной квадрата, живым завершением комплекса - именно это и рождает потрясающий эффект законченности, совершенства. Все гениальное просто. Простая геометрия снова дала наилучший результат, как и в случае с египетскими пирамидами.
Каждая из медресе комплекса заслуживает отдельного рассмотрения и восхищения. Но когда поворачиваешься к какой-то из них конкретно - эффект цельного комплекса утрачивается. И хотя каждая из них (особенно Шер-Дор) - прекрасное творение древних зодчих, ни одной из них не достичь по уровню эмоциональной отдачи Регистана как единого памятника. Отныне все примеры превосходства целого над отдельными своими частями я буду именовать "эффектом Регистана".
Возможно поэтому нас не расстроил тот факт, что внутрь медрес Регистана мы не попали. На входе бывалые билетеры требовали показать узбекский паспорт и отказались продавать нетуристические билеты. А билеты для туристов стоили 2500 сум. Хорошо, что у ребят таких денег не было, а то бы они все равно заплатили. У нас, правда, тоже их не было. Сошлись на том, что внутри смотреть особо не на что. Кстати, так оно и оказалось. На следующий день мы проникли на территорию комплекса не через основной вход с билетером, а через открытую боковую калитку. Внутри медресе теснятся всякие выставки ковров, музыкальных инструментов, утвари и прочих сувениров, которые покупают гости города. А вот михраб медресе Тилла-Кари (та, что по центру) действительно очень красив.
От Регистана до городского рынка идет Ташкентская улица - типичная улица старого, одноэтажного Самарканда. Обращает на себя внимание школа, перед которой толпятся нарядные дети в школьной форме с учебниками в руках. Только что закончились занятия. Привычного в таких случаях шума и криков почти нет - все как-то слегка торжественно. Оказывается школа не простая, а осененная обучением здесь самого господина Каримова - нынешнего президента Узбекистана. Т.е. детям приходится "держать марку", оправдывать, оказанное им "високое довэрие" обучаться здесь. Отсюда и этот лоск.
Уже находясь в ареале шума городского рынка, подходишь к мечети Биби-Ханым. Самая большая мечеть в Средней Азии (а одно время и во всем исламском мире), в советское время она стояла в руинах (в крайне живописных, правда) - результат землетрясения 1897 г. И вот новая власть решила восстановить ансамбль. Восстановительные работы проходили под патронажем ЮНЕСКО и вызвали немало критики как среди местного населения, так и среди ученых. Признаться, начитавшись и наслушавшись последних, я ожидал какой-то новодел. Однако увидел шикарный комплекс, в очередной раз доказавший, что при грамотном подходе реставрация (и даже реконструкция) не значит потеря аутентичности и историзма (другой пример - немецкие города, возродившиеся из пепла Второй Мировой). Кстати говоря, если посмотреть на картины Верещагина, то в его времена и медресе Регистана были в довольно потертом состоянии. Так что реконструкция памятников в данном регионе - дело обычное.
В центре двора перед гигантской аркой мечети стоит огромный мраморный Коран. Говорят, сколько раз под ним проползешь, столько и детей будет. Наверняка авторы Lonely Planet придумали - они вообще любят выдумывать всякие "обязательные традиции", чтобы, выполняя их, бэкпэкеры веселили местное население.
Были также в местном краеведческом музее. Экспонатов много, экспозиция относительно интересная, но в залах просто необходимо поставить кондиционер. Духота сводит все на нет. Еще заходили в музей Айни - создателя литературного таджикского языка и автора большого числа книг на языке узбекском. Писателя чтут в обеих странах: в Самарканде музей, а в Душанбе - могила-мавзолей. У музея была небольшая распродажа книг, и я, не удержавшись, приобрел за 400 сум англоязычный путеводитель по вершинам Непала.
По возвращении на факультет обнаружили, что нам уже нашли пристанище. Также студент геофака Валера повел к себе домой, где он жил с мамой Людмилой и братом Сережей. Валера - человек, увлеченный географией, особенно политической. Проблема в том, что в Узбекистане трудно найти необходимые пособия и книги по данному вопросу. Но Валера не унывает, пытаясь достать, что возможно, и порой находит крайне любопытные вещи. Вот, например, пособие "Тюркский мир" казахского издания. Это аналог справочника по всем тюркским странам мира. Причем наряду с Казахстаном, Узбекистаном, Азербайджаном и Турцией сюда же включены и Татарстан, и Башкирия, и Якутия, и даже Гагаузский район в Молдавии. Причем региональные показатели последних запросто так сравниваются с показателями стран. А чего стоит текст по современной истории Азербайджана, где описана местная версия армяно-российской агрессии на Нагорный Карабах. В заключении упомянем, что книга заключена в зеленую обложку с прямо-таки ичкерийским волком на форзаце. В общем, найди такую в моем рюкзаке российский пограничник, наверняка бы задержал до выяснения обстоятельств.
В Самарканде есть одна большая проблема - это проблема воды. Летом и осенью ее почти не бывает. Дают на час утром и вечером. Так что все жители спешат за это время накачать побольше баков и ванн, чтобы воды хватило на день (вечер). Когда-то я из интереса читал книгу "mAsiafucka" (автора забыл - какой-то питерец из длинного ряда модных ныне "постмодернистов", которые пишут в основном матом, а критики восхваляют это как высокое искусство). Там автор путешествовал по Узбекистану и как раз жаловался, что в Самарканде негде помыться. Я тогда воспринял это как гротеск, оказалось - почти правда.
В тот день мы еще раз вышли в город, дабы встретить закат у Регистана. Самаркандцы лучше других знают притягательность панорамы комплекса, поэтому прямо перед площадью поставили несколько рядов скамеек, чтобы можно было посидеть, полюбоваться, да просто отдохнуть с видом на. Место довольно популярное. Тусуются бэкпэкеры всех национальностей, есть и англо-говорящие локалы, которые с удовольствием общаются с иностранцами.
Когда подходили к Регистану, был самый закат. Тигры медресе Шер-Дор (это, кстати, в переводе означает "львиная" - такие тут у них львы были) пламенели на солнце. На фасаде медресе лежала тень колонн медресе Улугбека, того самого знаменитого на весь арабский мир университета, где просвещенный монарх собирал ученых со всего света. Когда-то здесь кипела жизнь, сотни студентов выходили из своих тесных келий на вечернюю молитву. Теперь по пустой площади ходят милиционеры, следя, чтобы никто не проник на территорию без билета.
Решили дойти до мавзолеев Шахри-Зинда, но ночь опустилась раньше. Все никак не привыкну к ранним закатам. Мавзолеи уже маячили вдали, когда мы все же решили повернуть и вернуться завтра. Вместо мавзолеев пошли бродить по тихим аллеям близлежащего мусульманского кладбища, где столкнулись с товарищем, оказавшимся смотрителем соседней мечети. Он не удивился, встретив нас в таком месте, мы тоже - узбеки, как, пожалуй, и все восточные люди, любят тишину, уединение, ценят неторопливый ход жизни. А где можно все это почувствовать лучше всего, как не на кладбище. Долго сидели и разговаривали о жизни в России и Узбекистане.
Ночной Самарканд. Рынок уже закрыт, но тише здесь не стало. Оживленно ворочается уличная торговля, везде что-то жарят, воздух наполнен аппетитной смесью ароматов. Чайханы и ресторанчики полны народа, как будто сейчас Рамадан, когда принимать пищу можно только с заходом солнца. Пустой и темный Биби-Ханым ночью еще величественнее. Регистан под звездами. Сияющей ночной подсветкой Гури-Эмир.
…Как все это красиво для нашего глаза, певуче для нашего уха. Самарканд, Бухара, Хива. Названия, отдающие мистикой, сказочностью. Они так далеко и, в то же время, так близко. А если помечтать еще - Каир, Дамаск, Пальмира, Петра, Исхафан, Персеполис, Вавилон, Ур, Библос, Баальбек, Багдад, Лахор, Тадж-Махал, наконец. Это тоже близко. На туристических сайтах типа tours.ru постоянно читаешь в качестве реплик: "как я вам завидую", "вот бы и мне когда-нибудь". А не надо завидовать. Надо лишь собраться и через некоторое время вы тоже будете скользить в феллюке по ночному Нилу, идти по каньону Сик к Петре, толкаться на рынках Каира и Дамаска, медитировть перед Тадж-Махалом, сидеть под звездами у Регистана. Стоит только захотеть по-настоящему. И вы сами удивитесь как все просто…
Вечером у Валеры собралась целая компания. Помимо его самого и Сережи и без того небольшое пространство кухни занимал друг Валеры Али, Эля и я. Под местное пиво рассуждали, сравнивая перспективы проживания и карьерного роста в Узбекистане в целом и в Москве в частности. Ребята, как один, мечтали перебраться когда-нибудь в Москву. "В Узбекистане просто невозможно вести какое-либо дело", - объяснял Али, - "сначала дадут немного раскрутиться, а потом налогами и поборами задушат. В Москве, конечно, конкуренция среди приезжих, да и жизнь дорогая, но зато есть перспектива".
Все это довольно типично. Понятная мечта человека тяготеть к тому месту, где лучше условия для проживания. Создается некая пирамида, которую я четко отследил во время студенческой практики по Алтаю. Молодежь Рубцовска (Алтайский край) хотела поступать в ВУЗы или просто переехать в краевой центр Барнаул. Студенты же Барнаула подумывали о региональном центре Новосибирске. Ну а жители Н-ска уже мечтали о Москве. Москва, кстати, не вершина пирамиды. Многие москвичи спят и видят себя в США, Канаде или какой другой развитой стране.
Интересно другое - жители Самарканда (или любого другого города Узбекистана) думают сразу о Москве. Для них Россия и Москва нечто вроде синонимов. Мы даже нередко сталкивались с подобными диалогами: - "Откуда?" - "Из Москвы". "О-о. А там в каком городе живешь? Или в самой Москве?" Т.е. Москва это и вся Россия, и собственно город.
Вечер завершился просмотром телевизора (в следующий раз телевизор мне суждено будет посмотреть спустя 10 дней в Ижевске). Интересный у них есть канал, где по вечерам показывают новинки Голливуда, многие из которых еще до видеопроката у нас не добрались. Интересно, насколько все это легально J. Забавно также у них сделана цензура. На эротическом или подобном моменте фильма пускается реклама, а фильм в это время не останавливается. Поэтому иногда из-за этого можно пропустить и что-то важное для сюжета, особенно если учесть, что часто цензуру пускают с опозданием.
14. 09.01 Живые и мертвые в Самарканде - Впечатления от Шахри-Зинда - Афросябз - Узбекская чайхана - Домашний плов - Автостоп в Узбекистане:"Люди есть" - "Реаниматоры" ЗИЛа - Очередной ночлег в чайхане Сегодня решили никуда не торопиться. Были планы посещения родины Тимура города Шахрисабза, что находится всего в 100 км от Самарканда за Зеравшанским хребтом, но автобусы идут не через перевал, а большим крюком, проводя в пути более трех часов в одну сторону. Через перевал ездят только такси, что нам не по карману, а автостоп там, говорят, слабый, т.к. машин очень мало. Проверять эти сведения мы не стали. Также оставили не реализованной идею съездить на денек в Душанбе - в другой раз. Да и куда спешить, лучше выспаться, плотно позавтракать и неторопливо отправиться к мавзолеям Шахри-Зинда с тем, чтобы вернуться к четырем часам, когда мама Валеры обещала угостить настоящим узбекским пловом.
Шахри-Зинда переводится как Могила Живого Короля и отражает название мавзолея, где, вроде бы, похоронен двоюродный брат Мухаммеда. Это место паломничества. Прочие мавзолеи и усыпальницы, выстроившиеся в целую улицу - гораздо более поздние по времени постройки. Это последние пристанища родственников и товарищей по партии тимуридов. Многочисленные купола мавзолеев видны, если от рынка взобраться на холм, следуя за дорогой, что ведет к обсерватории Улугбека и трассе Ташкент-Ургенч. Ориентируясь на них, мы и пошли. Напрямик. Через огромное кладбище.
К северу от рынка Самарканд вспучивается вытянутым с юга на север холмом, почти увалом. Как известно, города обычно ставят на возвышении. Так оно было и в данном случае. Здесь стоял древний город, которым восторгался еще Александр Македонский. Но Чингизхан сровнял его с землей. Почти 200 лет города фактически не было, пока Тимур не решил сделать на этом славном месте свою столицу. Но пепелище трогать не стал, предпочтя строить свои дворцы неподалеку. Так и получилось, что современный Самарканд, заложенный Тимуром, находится у подножья холма, на котором покоится городище древнего города. Самаркандцы восприняли завет Тимура не заселять то, что когда-то погибло, и отдали высоты… собственным мертвецам. На километры раскинулись кладбища, взявшие в полукольцо древнее городище, названное Афросябз (или Афросиаб). Мертвые оказались выше живых. Как и в Казахстане.
И вот, пробравшись среди бесконечных оград и полумесяцев, осторожно ступая по выжженной траве - нет ли где змеи, подходим к улице, по обеим сторонам которой аккуратно подровнялись мавзолеи - только табличек с номерами домов не хватает. Если вы хотите понять, что такое мавзолеи в исламской культуре и какое значение предается их внешнему виду - посетите Шахри-Зинду. Пожалуй, именно здесь красота небесно-бирюзовой глазури, геометрия орнамента и песочно-глиняные купола и стены настолько переполнили меня, что у меня почти не осталось сил не то что анализировать, а просто восторгаться увиденным. Также было и в Египте - Карнакский храм был последний из длинного списка посещенных храмов Асуана, Абу-Симбела и Луксора, так что сил для восхищения уже не осталось. Я бродил меж колонн и пилонов, понимая, что это все великолепно, но этого великолепия так много, что не стоит даже и пытаться уложить все это себе в голову, рассматривать детали - разум просто не в состоянии все это оценить, удержать, запомнить. Оставалось почти отстраненно смотреть вокруг, воспринимая уже не разумом, а подкоркой; не сознанием, но подсознанием.
Когда я пытаюсь вспомнить детали осмотра Шахри-Зинда, перед глазами встает сверкающая на солнце глазурь мозаики. Если напрячься, то можно различить еще детали: геометрический узор дверного проема, голуби внутри гулкой тишины мавзолея, мятые сумы, оставленные на каменном постаменте, трещины на глиняных куполах и редкая зелень виноградника меж гробницами. Но это лишь мазки - общей картины не вспомнить. Я даже не скажу, сколько именно было этих мавзолеев. Но одно я знаю точно - там было безумно красиво и… подлинно, что ли. Чувствовался дух места. Пыльный атмосферный столб столетий, что давит на тебя, впечатывая в историю, хочешь ты этого или нет.
Пройдя последний мавзолей, мы с удивлением увидели… вход в комплекс. Оказалось, надо было от рынка не лезть вперед в гору, а идти направо (потом даже указатель нашли), и минут через пять (а не после долгой прогулки по кладбищу) оказываешься у подножья длинной лестницы, что ведет прямо к мавзолеям. Зато вход платный (я краем глаза увидел что-то типа 1200 сум), так что думайте сами.
Кстати недалеко от официального входа в Шахри-Зинду швартуются автобусы на Шахрисабз, но нам туда уже не надо. Вместо этого вновь лезем на холм и направляемся через бесконечное кладбище исследовать Афросябз. Один из студентов нашей кафердры, бывавший в Самарканде, горячо рекомендовал мне это городище, утверждая, что там можно даже чего-нибудь найти. Мы, честно говоря, кроме мусора (правда иногда очень экзотического) ничего не видели. Все что смогли раскопать, собрано в громадном музее Афросябза, куда мы не пошли. А сам сайт интересен скорее своим каньонообразным рельефом, четкими следами давнишних раскопок (здоровенные шурфы заросли бурьяном - почвоведы и геоморфологи бы оценили) и видами на Самарканд.
Если в Европе все дороги ведут в Рим, то в Азии все дороги ведут на ближайший крупный базар. Поэтому нет ничего удивительного, что мы там вскоре оказались. Памятуя о плове, решили не утруждать желудки обедом, а ограничиться сидением в чайхане. Именно сидением - ни перекусом, ни вторым завтраком это назвать нельзя. Это даже не прием пищи (и не распитие чая) - по крайней мере, не это в чайхане главное.
Чайхана - необходимый элемент для понимания узбекского общества. В свое время говорили, что семья - ячейка советского общества. Так вот чайхана - ячейка общества узбекского.
Страна, как уже говорилось, разделена на области-вилояты. Они, в свою очередь, делятся на районы-туманы, а те - на небольшие коммуны. Сердце каждой коммуны - чайхана. Здесь собираются не только чтобы выпить чаю или поесть, но чтобы неторопливо побеседовать, обменятся новостями, просто провести время в компании. Эдакий общественный клуб, где решаются все вопросы. В чайхане никто не спешит - это не забегаловка фаст-фуд. Чинно рассаживаются, начинают беседу. Чай приносят, даже если не попросишь - какая же беседа без чая?
Чай зеленый (хотя можно кое-где попросить и черный). Приносят небольшой чайник и пиалы по количеству пришедших (как-то не получается называть их посетителями). Чай без сахара, наливается по чуть-чуть и пьется неторопливо, маленькими глотками. Обычно распитие за беседой затягивается, чай остывает - его могут разогреть. А могут и принести другой чайник, если этот уже на исходе. Когда принесут чай, первые три пиалы следует вылить обратно в чайник - считается, что так он лучше заваривается. Да, пиалы от предыдущих клиентов моют весьма символически - так что сполоснуть их самим не мешает, благо рукомойник (иногда даже с мылом) есть в каждой чайхане.
Помимо чая можно ничего не брать. Мы к чаю всегда покупали дыню (небольшая на три-пять килограмм - 100 сум). В чайхане она не продается - покупали на рынке. Тут сразу выяснялось отличие чайханы от хорошей чайханы. В обычной, увидев, что ты пришел с дыней, никто на это не реагировал. В хорошей - приносили тарелку.
Сидение в чайхане стало нашим обязательным ритуалом. Это отличное место, чтобы поговорить, переварить увиденное, обсудить дальнейшие планы и просто ощутить себя в Средней Азии.
Если чай и дыню можно найти на каждом рынке, то плов лучше есть не на рынке, а в гостях. Во-первых, не так-то просто найти плов на рынке, а, во-вторых, домашний и "промышленный" плов - это небо и земля. В каждой области рецепт плова свой: где-то перемешивают, где-то нет, где-то добавляют дополнительные ингредиенты. В самаркандском плове мясо и рис не перемешиваются и добавляется местный желтый горох и морковь. В качестве дополнения - помидоры с чесноком, в чей сок макают куски самаркандских лепешек. Божественно.
А потом был еще виноград, арбуз, дыня, еще какая-то еда. Уже давно стемнело, было пора в дорогу, но хозяева все не отпускали, принося новые блюда. И когда, все же пересилив себя, мы встали из-за стола и стали одевать рюкзаки, нам еще выдали сухой паек в дорогу из горячих лепешек и прекрасной вишневой настойки.
Валера посадил нас на автобус, выезжающий на трассу - прощай, гостеприимный Самарканд. Валера, если с братом доберетесь до Москвы, постараемся не ударить в грязь лицом, хотя куда нам до восточного гостеприимства.
Все нас отговаривали от автостопа в Узбекистане. Говорили, что автостоп здесь - как автостоп в Антарктиде. Никто не возьмет без денег, разве что чудом. Говорили убедительно, и мы могли бы поверить, если бы не одно но. Почти в каждой стране (не исключая Россию) многие говорят примерно то же самое. Вот и проверим, решили мы, хотя бы в целях эксперимента. В случае чего, автобус до Бухары от нас не убежит.
В переполненном автобусе (100 сум) пассажиры быстро раскрыли наши коварные замыслы и принялись дружно обсуждать, возможен ли хитч-хайкинг в Узбекистане. Особенно усердствовал один сильно пьяный товарищ, речь которого я почти не понимал. Он утверждал, что мы едем вовсе не на трассу, и предлагал переночевать у него на какой-то базе, а утром поехать. Это нас не устраивало - Бухара ждала. Но он не отставал, даже вышел вместе с нами на остановке, указанной кондуктором. Долго показывал на здание своей базы, зазывая внутрь, но вскоре оказалось, что этого не его база и вообще он не там вышел. Потрясенный этим открытием горе-хелпер не заметил, как мы застопили "копейку" и скрылись в ночи.
Аксакал довез до поворота на Джуму (вспомнив карту, я понял, что алкаш был прав - это лишь второстепенная дорога, но она выходит на трассу М37 километров через 70), на прощание попросив передать привет своему московскому другу Саше - профессору, физику-ядерщику. Вдали виднелись огни. "Туда и идите", - сказал водитель, - "и ждите машину". Идти по абсолютно темной дороге, покрытой мягким, неровным асфальтом было неуютно. А все оттого, что пять минут назад свет фар выхватил из мрака безлунной ночи длиннющую змею, переползающую дорогу. А ну как наступлю в темноте на нечто похожее, думал я. Но обошлось. Дошли до фонаря, который освещал холм из арбузов, оставленных здесь пережидать ночь, и вскоре уже тряслись в кабине старого ЗИЛа (первая машина, что проехала мимо).
Машина была забавная. В кабине уже сидело двое, кузов был перегружен помидорами - я даже не стал ей сигналить, но она все равно остановилась. "Залезайте", - сказал седок. - "А мы поместимся вчетвером с двумя рюкзаками?" - "Поместимся". И действительно, поместились. Когда я залезал в кузов, водитель подозрительно поглядел на мой рюкзак. "Марихуана? Гашиш?" - "Палатка и спальник".
ЗИЛок был готов развалиться на ходу, но два водителя искусственно поддерживали в нем жизнь. В руках того, что не за рулем, была железка. Я сначала подумал - это монтировка, дабы от нас отбиваться, если злые окажемся. Выяснилось, что это аналог аппарата искусственного дыхания. Он эту железку втыкал вглубь чрева кабины, и пока она что-то зажимала - машина ехала. Когда пошел десятиминутный дождь, то "реаниматор", не отпуская железку, пошарил в переплетении проводов, что-то замкнул - и дворники начали работать. Чудеса механики.
В итоге детище завода Лихачева не только сохранило свою целостность, но и довезло нас 70 км до трассы М37. До Бухары оставалось всего 190 км, время было 10 вечера. Мы стояли на окраине города Каттыкурган близь местной автостанции. Последняя была забита автобусами на Ургенч, но они все были переполнены. Лишь один предложил 3000 сум с носа до Бухары, но был отвергнут.
Стали стопить, отойдя от станции. Машин не то, чтобы мало, но несутся быстро и останавливаться не хотят. Наконец, один тормознул и провез 4 км до еще какой-то остановки, где останавливаются автобусы именно на Бухару. Через 5 минут появился автобус на Ургенч, который был готов, после некоторого торга, отвезти путешественников в Бухару за 1000 сум с носа. Нас это устраивало: надо спать, чтобы завтра не бродить по Бухаре сонными. Эксперимент, как и ожидалось, удался - автостоп в Узбекистане работает. Как сказал водитель первой машины, что нас подвезла: "Люди (что подвезут) есть".
В 2:15 автобус высадил на повороте в Бухару у каких-то недостроенных зданий - видимо будущего рынка. Быстро нашлась чайхана, где уже почти все "спальные места" были заняты - не одни мы такие умные.
