НЕДЕЛЯ ЧЕТВЕРТАЯ. Южная Турция. (Адана-Антакья-Урфа-Диярбакыр-Битлис-Ван) 30 августа. Пятница. Проснувшись, я сразу почувствовал, насколько в этих краях теплее. И влажность тут тоже повышенная, я ощущал сырость во всей одежде, которая как будто стала тяжелее. Не спеша собрался и пошел к трассе. Вчера темнота опять подвела меня – я не заметил большую дыру в сетке, совсем рядом с тем местом, где перелезал через мост. По дороге обнаружил маленькие кустики, о сущности которых гадал еще несколько дней назад. Здесь увидел, что это обыкновенный хлопок. Сорвал себе один цветок и приладил на шляпу. Всю последующую неделю он привлекал внимание турков и принес некоторую пользу. В 8:15 встал я на обочине автобана и через 15 минут остановился грузовичок, едущий в Адану, в кабине сидели старичок с сыном. Они провезли меня примерно 27 километров. В 8:50 встал я на окраине Аданы. По ощущениям, город это огромный; если ехать по трассе, постоянно попадаются указатели “Адана-Север”, “Адана-Центр”, и пр. Здесь меня подобрала машина, аналог нашего камаза – такая же медленная и грязная. Ехала она куда-то далеко и брала меня почти на 70 километров. Невеликое это расстояние мы одолевали черепашьим темпом боле часа. Переехали Великую Реку Джейхан… Где-то здесь, километрах в ста к северу протекает река Гёксу (античный Салеф), в которой в 1190 году утонул Фридрих Барбаросса.
В 10:10 я вышел у сложной развязки, вправо уходила антакийская трасса. Медленно набирала обороты сирийская жара. Выжженные холмы кишели ящерицами, стоило бросить камень, и слышно, как они разбегаются в колючках.
Здесь меня подобрали еще километров на 30; в селении Дёртйол мы свернули с автобана на обычную дорогу и хитрым маршрутом приехали в Якаджик, который водитель отчего-то называл “Бейаз”. Помню, мелькнул указатель на “Иссос”, очевидно, место знаменитого сражения “при Иссе”. (Александра Македонского с Дарием весной 333 года до н.э., где погибло 100 000 персов.) Проходя Якаджик – индустриальный и не очень чистый городок – я забрел в автомастерскую, где завязался разговор с обитателями, и они разрешили воспользоваться их скромной плитой. Была половина 12-го, Антакья близко, можно и задержаться. Я сварил себе булгур, а хозяева угостили чаем. Посмотрел на часы – 12:40, пора идти… Меня взяли почти сразу от мастерской – какой-то иностранец – но я вышел у первого же приличного берега, ибо было запланировано знакомство со Средиземным морем. Итак, 30 августа 2002 года в 13:10 я впервые соприкоснулся с водами великого моря. Оно пахло финикийскими кораблями, греческими триерами и египетскими тростниковыми лодками. Четыре тысячи лет назад здесь вот так же купались хурриты… Святослав был прав – вода тут исключительно солёная, даже щиплет глаза и негативно сказывается на желудке. Ощущение нахождения в курином бульоне. Камни на берегу обжигают ноги… Обсохнув, вышел на трассу и меня подобрал очень симпатичный парень, едущий в Искендерун. Он был весь из себя современный и англоговорящий, меня воспринял адекватно и радостно и видно было, что процесс подвоза ему самому приятен. Хорошо иметь дело с такими людьми.
В два часа дня я оказался в жарком Искендеруне, под толстыми пальмами. Прошелся по городу, вышел на берег. Здесь имеется приятный парк и даже пляж, но никто не купается. И – множество флагов. Надо сказать, что еще в прошлом году, в Стамбуле, у меня родилась идея украсть турецкий флаг. В этом году в Турции близились выборы и количество флагов было трудноописуемо. Но южный город Искендерун превзошел всех. Флаги висели везде; на всех домах и учреждениях, кафе и мастерских, просто на улицах и разве что не на пальмах. Ни до, ни после я не встречал такого обилия государственной символики. Это переполнило чашу моего терпения и я принял решение этой же ночью открыть сезон охоты.
Особенно задерживаться в городе я не стал и не торопясь направился к выходу. Там повстречалась бензоколонка, где меня зазвали на чай, а потом накормили булгуром, который был отчего-то сварен с макаронами. Где-то в 15:30 это было, и не успел я покинуть гостеприимную бензоколонку и пройти метров 50, как меня зазвали на противоположную сторону улицы. Там был вроде какой-то офис. Предложили сесть, поставили чай. Долго расспрашивали, а потом перевели в садик с крышей из виноградных лоз, причем виноград был созревший и висел красивыми желтыми гроздьями. Мне сказали, что можно рвать. Не знаю, чего надо было этим людям, им просто хотелось, чтобы я был рядом. Самое удивительное, что они оказались чеченцами “первой волны” эмиграции. Один сказал, что у него есть русские знакомые, набрал номер на сотовом и дал мне. Женский голос поинтересовался, откуда я такой. Сама она оказалась из Киева, а тут вышла замуж и жила. Обменялись парой фраз. Помню, она сказала, что Искендерун жаркий город, а в Антакье будет легче. От Искендеруна до антакийской трассы – 26 километров через хребет Нур. Дорога идет через перевал Белен высотой 740 метров. Это, наверное, самое фантастическое место в регионе. Дорога идет по карнизу, вниз уходит крутой склон, упираясь прямо в плоскую долину реки Оронт. Жал, что туманная дымка, висящая в этом году над всей Малой Азией, не позволяла увидеть горизонта. Наверняка, отсюда хорошо видно Сирию и, наверное, город Халеб. Мне повезло выйти из машины на перевале и я простоял там несколько незабываемых минут. Если подумать: откуда в человеке эта тяга к созерцанию больших пространств? Непонятно.
В 17:30 я оказался на перевале, откуда меня взяла машина прямо в Антакью. Это вниз до основной трассы и 30 км. по ней. Уже на подъезде к городу заметил идущего по обочине человека с рюкзаком. На рюкзаке угадывался скатанный спальник. "-Взять, что ли?" – спросил водитель, бросая взгляд в зеркало заднего обзора. "-А чего б не взять? – ответил я, - место есть." Мы остановились, я вылез и помахал рукой. Человек ответил неопределенным жестом. Когда он подошел, я увидел старика лет шестидесяти, одетого на европейский манер, в кроссовках. Я спросил по-турецки, что б он садился, но он ответил жестом отказа. Сунул руку за воротник, вытащил крест на цепочке, и сказал, что он христианин, француз, и идет пешком в Иерусалим. Транспортом не пользуется из философских соображений. Жаль, а то бы подвезли, поговорили… Мыслимое ли дело – пешком от Парижа до Антиохии дойти? Я знаю, что это такое, я уважаю такое вещи. Пусть мы, автостопщики, прошли этот мир от Африки до Австралии, но эти люди все равно впереди нас, и мы уступаем им дорогу. Я вышел на окраине, случайная маршрутка подбросила к центру и в 18:30 я оказался в вечерней Антакье, освещенной заходящим солнцем. Атакья – она же греческая Антиохия-на-Оронте, а по-арабски - Хатай. Её построил Селевк I Никатор в 300 году до н.э., назвал в память отца Антиоха, и она была одной из столиц при Селевкидах, а в римское время крупнейших и богатейший город на Ближнем Востоке. В 538 её до основания разрушил Хосров I Ануширван, а Император Юстиниан восстановил, насколько смог. Потом её захватывали крестоносцы и с 1098 по 1268 она была центром Антиохийского княжества. Тогда тут и построили Собор Святого Петра, который сохранился по сей день, но я не стал его искать. В 1516 пришли турки… Город это большой, но меньше, чем, скажем, Самсун – население всего 144 200. Не пойму, чем мне она так сразу понравилась. Тут совершенно другой аромат, другие люди. Город местами построен в два яруса – ты идешь по улице и видишь движение как бы этажом ниже. Мутный Оронт бежал по дну глубокого бетонного желоба без спуска, что помешало мне осуществить мечту – вымыть ноги в Оронте или хоть руки, символически. Центр Антакьи почти лишен новостроя, что редко теперь в Турции. Тут полно старых домиков, сходящихся над улицей верхними этажами, настоящие мостовые, лабиринты улиц, остатки каменных сооружений неясной давности. Если перейти Оронт, увидишь начало рынка. Тут старик продавал маленькие дыни по 150 000 штука. Из спортивного интереса я сговорился за 100 000, то есть 1 рубль 75 копеек. Завернул на рынок, нырнул в непонятный двор и пристроился там с дыней на стариной каменной лестнице. Нож пришлось позаимствовать… Двор был мощен каменными плитами, украшен чешмой и заплетен виноградом. Торговцы ставят сюда на ночь свои повозки. Наверняка тут можно ночевать, но я не спешил с этим.
Побродил по темнеющим улицам, посидел в парке под пальмами, угодил на угощение чаем и лавашом в арабской забегаловке.
Нашел приемлемый интернет, обнаружил у себя на сайте бодрую переписку блэксиринговцев, осуществленную сегодня в третьем часу дня по московскому времени. Они вроде бы еще в Новороссийске. Оставил напоминание о себе: 30.08.2002 21:18 muhranof А я тем временем в городе АНТИОХИЯ (Антакья), проехал ИСКЕНДЕРУН, залез в море… Очень жарко, много ящериц и черепах. Антакья – сказочный город, всем рекомендую. На Турцию мало похож. Тут дыни нашел по 2 рубля штука. Ночью попробую к морю. <поправка: прошлое письмо было из НИГДЕ.
(Поправка была вызвана тем, что интернет исказил название до неузнаваемости. Обычно он букву “i” превращал в курсивное “э”, но тут превзошел себя…) В сознании моем сформировалось намерение посетить приморский городок Самандаг, что в 20-ти или 30-ти километрах западнее, и ночевать там, ибо все же не крупный город. С утра залезть в море и вернуться сюда. С такими мыслями я брел по Антиохии, когда повстречал Ибрагима. Не помню точных обстоятельств этой встречи. Это был местный студент, внешне смахивающий на араба и не испорченный цивильностью. Он зазвал меня ночевать в дом своего отсутствующего знакомого и даже подарил 3 миллиона лир, часть из коих мы тут же извели на лаваш и виноград. Он провел меня закоулками (жаль, не помню адрес…) и ввел в квартиру. Помню, были отворены все окна и теплый ветер свободно гулял по всем комнатам. Мебель не отягощала эту обитель – только стол на кухне и несколько диванчиков. Газа не было, в холодильнике лежала одинокая бутылка кока-колы. На кухне под раковиной, за дверцами, где обычно хранят мусорное ведро, жили голуби. Надо было следить, чтобы они не открыли дверцы и не разбрелись по квартире.
После скромного ужина (хлеб, кола, виноград) Ибрагим показал, где я могу спать и ушел, как он сказал, на свадьбу. Я обследовал душ и попытался вымыться. По крайней мере, смыть с себя якаджикскую соль. Непростое это дело, если вы представляете себе, что такое турецкий душ. Размышление о турецком душе. В каждой питерской квартире есть горячая вода и ванна. Я согласен, что и в Турции это бывает, и джакузи всяческие и прочие радости, но, мне кажется, что в очень незначительном количестве. С турецким душем я столкнулся еще в Денизли и не стал вникать в его систему. Впоследствии бывал и в солидных квартирах, и тоже испытывал сложности.
Центрального отопления здесь почти нет, и в южных регионах воду нагревают в бочках, которые установлены на крышах. На крыше любого большого дома закреплены большие бочки, причем многие серебристого цвета, что мне совсем не понятно. Моются здесь вечером, когда вода нагревается.
Ванн в Турции мало, я видел одну, и та не работала. Чаще присутствует кран с водой и кувшин, а в кафельном полу предусмотрено отверстие. Мне встречался нагреватель для воды, но он давал либо очень горячую воду, либо очень холодную. Мытье тут требует ловкости.
Странная штука экономика. У нас нищие пенсионеры имеют приличный душ, а в небедных семьях редко есть спутниковая тарелка. Здесь же тарелка на каждом деревенском доме, а приличные городские квартиры не имеют горячей воды. Но Турция уже вошла в мировую экономическую систему, а мы еще нет, у нас все впереди. И возможно, мы тоже станем жить с тарелками без горячей воды. Выживем ли мы в такой ситуации? Хотелось бы выжить… * * * Ночью было тепло, несмотря на то, что ветер свободно разгуливал по квартире. Мне мешали спать хлопающие двери и окна, но закрыть их как следует не получалось… 31 августа суббота. Ибрагим вернулся где-то среди ночи, со свадьбы он принес тарелку с фаршированными перцами. А я на сегодня запланировал поездку в Самандаг, к морю. Надо же было хоть раз капитально поплавать в Средиземном море, раз заехал в такие места. Проснувшись, я доел виноград, хлеб и перцы, разбудил Ибрагима и мы вместе вышли из дома. Ему сегодня надлежало уехать в Измир на автобусе. Стоит такое удовольствие примерно 20 долларов. Мы расстались. Жаль, что не записал его координат и не запомнил места ночевки.
Довольно скоро вышел на окраину и в 11:00 уже стоял на позиции на самандагской дороге. Ехать было примерно 20 километров. Появился местный житель, который сказал, что правильнее ездить автобусами; он сам застопил мне автобус и заплатил за меня. В 12:00 вышел в Самандаге. От центра до моря тут надо еще идти. Путь лежал по длинной окраинной дороге, у одного дома неожиданно обнаружил дикорастущий банан, и даже связка зеленых бананов присутствовала, но очень мелкая. Всё-таки не Эквадор. Тут даже финики плохо растут.
Последний километр меня подвез на мотоцикле местный парень. Я вышел среди скопления ресторанов, отелей и чайных и увидел впереди море. Самандагский пляж – эта ровная линия сероватого ракушечного песка. Народу мало. Громадный Кызылдаг пропадает вершиной в облаках. На юге – ровный конус горы Джебель Аль-Акр. Легендарный Аль-Акр, еврейская гора Цафон, греческая Касион, где Зевс сражался с Тифоном. В хеттских мифах она упоминалась как гора Хацци. И не сказать, что она больше или интереснее Кызылдага, но чем-то же заинтересовала же она людей, и хеттов и греков… Я сам приехал в Самандаг главным образом, чтобы посмотреть на эту гору. Вообще места тут эпические. Это перекресток цивилизаций, они не зарождались здесь, но постоянно здесь проходили. Хетты шли через эти земли на юг, египтяне на север, ассирийцы на запад, греки на восток, прочие народы тоже куда-то двигались. Страшно подумать, сколько всего видел громадный Кызылдаг на своем веку. Когда-то человек пришел сюда с юга, из Африки. Здесь же, на Ближнем Востоке, зародился какой-то его вид. Чуть ранее неандертальца. В сущности, все мы произошли отсюда, и много тысячелетий назад мой предок ходил по этому пляжу, искал гальку под рубило и рассматривал облака, зацепившиеся за вершину Кызылдага. Турки не проявляют интереса к купанию и в этот жаркий день на пляже было всего 5-10 человек. Неподалеку виднелись лодки. Раскаленный песок обжигал ноги. Мутные волны катились по широкой полосе прибоя. Примерно с два часа я плескался в соленой, как суп, воде, полежал на раскаленном песке, рассматривая горы. Потом нашел себе пресной воды и смыл с себя остатки Средиземного моря. Иначе соль будет доставлять некоторые неприятные ощущения. Даже после мытья она как-то выжила, впиталась в одежду, образовав на моих зеленых джинсах белые разводы. Самандаг – самая южная точка моего маршрута и пока что самое южное место, где я когда-либо бывал. 36° 05' северной широты. До 36-й параллели тут километров с десять, только Оронт надо перейти. В три часа дня я пошел в обратном направлении. Хозяин одного пустующего кафе угостил кофе. Уже в центре веселые парикмахеры стали приглашать меня, предлагая бесплатные услуги. Надо сказать, что в Турции очень много парикмахерских, по несколько на каждую улицу. Почти все их посещают и почти у всех цивильная стрижка. Я как-то не сообразил поинтересоваться стоимостью этих услуг и сделать экономические расчеты. Что касается приглашения, то я отказался. Мало ли чего они там настригут… Из Самандага я выбирался больше часа. Очень нескоро меня подобрали и высадили в Антакье в 17:45. Уже темнело. Я пошел на север, высматривая, где бы чего-нибудь съесть. На улице разговорился с парнем, который немного знал русский. Посмотреть на наше общение скопилось человек шесть, включая продавщиц ювелирного магазина. Он отвел меня в какой-то гараж и напоил кофе. Звали его Мехмед. Времени было почти восемь часов. (Оговорка. В Турции вообще мало кофе, и встретить его два раза за день - редкость. Само по себе оно густое и напоминает кофейный осадок. )
Двинувшись дальше, я завернул в локанту, посмотрел, что дают. Здесь предлагали тушеную с мясом фасоль почти за миллион. -Дорого, - сказал я.
-Дорого? А сколько у тебя денег? – спросил хозяин, которого звали тоже Мехмед.
-Да почти несколько.
-А… Ну – садись… И поставил передо мной тарелку этой самой фасоли. Дело шло к закрытию, еду надо было реализовать. Я съел всю тарелку, мне дали вторую. -Еще хочешь? Нет? А есть, куда положить?
Я достал свою миску с крышкой.
-Еще есть куда? Больше емкостей не было, и он навалил мне изрядное количество в полиэтиленовый пакет. Ладно, думаю, за вечер съем… Сказал спасибо, попрощался, и пошел по дороге далее. Меж тем становилось уже совсем темно. Я видел только фары машин и не знал, кого стопить, а кого нет. Когда я добрел до большой автобусной стоянки, на меня обратил внимание цивильный дядька в пиджаке. -Здесь ты не уедешь, - сказал он, - нужен автобус. Завтра утром будет автобус, можешь уехать на нем бесплатно. Я начальник стоянки.
-До утра еще далеко.
-Можешь здесь спать. Вон кровать есть.
Действительно, возле будки сторожа под деревом стояло нечто, покрытое картоном. Автобусы меня не интересовали, а вот ночевка на охраняемой стоянке – дело другое. Я пообещал подумать.
Еще с полчаса простоял я на ночной трасе, ничего не достиг и решил принять приглашение. Начальник давно ушел, но остался сторож, очень добродушный старик. Я уже собрался приняться за запасы фасоли, как вдруг к нему пришла жена с ужином. Ужин представлял собой курицу, плов, салат и что-то еще в большом количестве на громадной железной тарелке-подносе. Сторож пригласил присоединяться. Мне тут и свою еду девать-то было некуда, но он настоял на своем и я присоединился. Пока ели, приезжал на мотоцикле его сын, что-то говорил и уносился в темноту. Часов в девять я лег, завернулся в спальник и заснул. 1 сентября воскресение. Около семи часов утра я проснулся на автобусной стоянке и подумал, что вот уже началась осень, кто-то пошел в школу, кто-то в Университет, что-то в чьей-то жизни меняется, а я лежу в северной Сирии среди пальм и незнакомых людей. Доел вчерашнюю фасоль. В восемь часов меня взяла машина, идущая в Искендерун. Водитель показал справа от трассы деревню и сказал, что тут живут афганцы, сбежавшие после войны, то есть всяческие талибы и ваххабиты. Интересно.
В 8:35 я вышел у поворота на Белен. Оттуда взяли до Кырыкхана, потом грузовой микроавтобус подобрал до Хассы (нюфус 9250), но почему-то проехали Хассу и высадили у поворота на Килис в 9:35. Поворот плотно застроен непонятными домами. Заварил себе чая в местной локанте, поговорил с населением. Население отчего-то захотело запихать меня в автобус, и приложило к этому столько усилий, что я сдался. Уже не помню, кто за что платил, во всяком случае, не я. Поехали в Килис. Где-то тут, судя по карте, должен находится Центр Хеттской Скульптуры, но я не заметил никакого указателя. Уже проехали водохранилище, а его все не было. Зато пошли красивые леса. Справа протекал ручеек, за ним начинался склон большой горы. Старичок в автобусе сказал, что там Сирия. Я спросил, где именно. "-А вот эта гора – Сирия. " Сирия начиналась тут же за ручейком, за едва заметной колючей проволокой. Туда можно было бросать камешки. _ Потом начались горы, потом вдруг снова леса. Ландшафт менялся через каждые несколько километров. В 12:10 приехали в Килис. Вроде бы не жарко, но очень жгуче солнце. Килис город небольшой и ненапряжный. Хуже было другое – я понял что фасоль все же успела испортиться за ночь, и чувствовал я себя все хуже и хуже. : )) Зашел в интерет-кафе, договорился задешево и отправил с местного адреса письмо в Питер. Затем отправился на север. Самочувствие на жаре ухудшалось стремительно. Ближе к окраинам я понял, что пора принять горизонтальное положение – нашел чистое место в тени и лег там, подложив рюкзак под голову. Пролежал с 14:00 до 15:00 и состояние улучшилось. Взяла машина, вывезла из города и высадила среди равнин, где я оказался в четыре часа дня. Впереди, на севере, виднелись горы. Как я понимаю – отроги Восточного Тавра. Позже я узнал, что тут много потухших вулканов и множество коричневых валунов - тоже следы вулканической деятельности. До Газиантепа – 40 километров. Тут меня очень скоро подобрал некий турецкий географ, который ехал с сыном в Газиантеп. Он был специалист по озерам, по уровню их воды, и вообще любитель путешествий. Поднимался на ледники горы Сюпхан (4059 м.), и вообще много где в Турции был. Меня воспринял как собрата по профессии. Жизнь налаживалась. Самочувствие вроде приемлемое. Если не есть сегодня, то всё наладится… Но как только мы въехали в Газиантеп, мне задали страшный вопрос: “Есть хочешь?” Если я чего-то не хотел, то именно этого. Отвечаю – разве чай… Географ припарковался возле шикарного супермаркета, завел меня внутрь, отвел по эскалатору на четвертый этаж и мы оказались в ресторане. "-Пиццу? Гамбургер? Колу? Деньги не проблема." Я задумался… Судьба учинила мне какое-то утонченное издевательство. На 17-й день моей безденежной поездки меня приглашают в ресторан и именно теперь есть я не могу. "-Ну… Айран разве… А пиццу… Если только очень маленькую…" Мы сели на террасе ждать еду, сын сбегал в машину и принес альбомы с фотографиями. Тут был Сюпхан, ледники, Ахтамарский монастырь на фоне Сыпхана, цветущие весенние деревья, водопад Бендимахи-Шелялеси под Ваном и многое другое. Принесенная пицца была громадна – меньше тут не делают. Я понял, что тут же над ней и умру. Неловко как-то проехать всю Турцию, а погибнуть не от пули курдского повстанца, а от какой-то глупой пиццы. Но деваться некуда, я принялся ее уничтожать. И, надо сказать, трагических последствий не произошло.
Очень нескоро спустились мы обратно к машине, географ открыл коробку, набитую всякой едой, и вручил мне две упаковки печенья, множество чайных пакетиков и отсыпал соли. Последнее было очень кстати. К шести часам вечера я выбрел на Урфийскую трассу. Впереди лежало 144 километра до Урфы, и на этом пути мне надлежало переехать Великую Реку Евфрат. Машин на окраине города было много, но брать они не спешили. Мимо проезжала лошадь, запряженная в тележку, мне предложили прокатиться пару километров. Я сел. Так, на телеге, в компании с хозяином и какими-то детьми, я выезжал из Газиантепа. Теперь я встал на окраине, за моей спиной возвышался холм, плотно застроенный серыми одноэтажными домиками с плоскими крышами. Кажется, архитектура тут не изменилась за последние три тысячелетия. Остановился рейсовый микроавтобус, спросил куда я. Сам он шел в Биреджик. Я рассказал про безденежность, водитель-курд удивился, и велел садиться – вперед, где обычно сидит билетер. Поехали… Ехали мы медленно. Водителю не хватало людей, он останавливался возле каждого человека и предлагал сесть. Иногда выходил и долго о чем-то разговаривал. Проехав изрядно, он вдруг остановил автобус, пересадил всех пассажиров в другой и повернул обратно. Оказалось, ему не хватило людей и он пошел набирать новых в центре. Я, как безденежный, не считался пассажиром, а вроде как бы другом водителя, и остался в автобусе. Мы помчались по ночному Газиантепу, подбирая всех подряд. Стемнело. За окном мелькали темные переулки, горы мусора, костёр, люди, деревья… Наконец, подобрали группу местных жителей. К восьми часам вечера мы проехали 56 километров, миновали городок Низип и въехали в Биреджик. По длинному мосту переехали черный, отражающий огни фонарей Евфрат. На восточном берегу я вышел из машины. Набережная в Биреджике оформлена как парк, сам подход к воде в стадии перестройки, туда трудно попасть. Я заметил столики кафе, зашел туда выпить чая и поболтать с биреджикцами. Не получив полезной информации, пошел искать выход к воде. Там, у воды, милая полянка, заросшая зеленой травой, но пройти мешает бетонная стена строящейся набережной. Я пошел искать конец стены. Он нашелся не скоро. Обогнув стену, я увидел кучи земли и камней, а пройти к траве помешала канава с водой. В темноте были неясны ее размеры и я поостерегся прыгать. Не хотелось спать на камнях, где пахло тиной, но выбора не было. Кроме того, здесь меня не было видно с набережной. Кое-как расстелил пенку и лег спать. 2 сентября понедельник. Проснулся часов в восемь. И опять, как уже много раз до этого, убедился, что место ночевки в темноте выбрал неудачно. У бетонной стены набережной имелся удобный спуск к воде и траве, а я его не заметил. Странно другое – уровень воды в Евфрате упал за ночь почти на метр, и немалой ширины канава, остановившая меня вчера, теперь почти пропала. Длинная галечная отмель образовалась на самой середине реки… Утренний Евфрат был тих и недвижим. Зеркальная вода отражала мост. По отмели и в камышах бегали дикие собаки. Такие вещи нельзя забывать, я достал фотоаппарат и запечалел кадр на память.
 Я достал миску с фасолью и выбросил содержимое. Мясная подливка неизбежно должна была испортиться, и снова умирать – как в Килисе – я не хотел. Собравшись, вышел из города. Биреджик невелик, выйти из него минутное дело. Дорога очень скоро прошла под естественной каменной аркой и пошли безжизненный поля, усыпанные камнями. В 9:00 меня взял человек по имени Мехмед. До Урфы был 81 километр. Через полчаса он высадил меня в маленьком городке. Там меня зазвали в магазин, стали поить чаем и расспрашивать о жизни. Собирался народ. Угостили виноградом. И даже всучили целый килограмм в мешке, который (мешок) я долго таскал потом с собой, не зная, куда деть. Не успел я попрощаться и пройти метров сто, как меня снова зазвали на чай, и слабые мои возражения услышаны не были.
Из городка меня подбросили еще на немного, а в 12:00 остановилась машина, где, к моему удивлению, помещался водитель и две девицы. Водителя звали Решат, он был ветеринар из Урфы, курд. Девицы (Одну звали Рахимэ) тоже были курдской национальности, одна из Урфы, другая из Диярбакыра. Вместе въехали в Урфу и вышли на объездной в 12:30.
Урфа… Известная мне с немногих слов А. Липовского, она была символом восточной Турции, обойденной цивилизацией. Теперь меня смутил новострой на окраинах, современные витрины магазинов и обилие транспорта. Я шел к центру. Завернул в кафе – множество стульев в тени под деревьями, взял себе стакан айрана, съел с ним кусок булки и пожевал подарочный виноград. Затем пошел дальше. Не помню теперь, как называется эта улица. Она упирается в центральный парк и, кружа по городу я постоянно выходил на неё. Она притягивала меня, как магнит и Урфа осталась на моей памяти городом с одной улицей… Итак, изящным изгибом улица вывела меня к парку, лежащему у подножия крепостной скалы. Парк мне понравился. Чистенький, с зелеными газонами, каменной канавкой и цветами. В канавке, шириной около метра, плавали большие карпы. Я сел рядом отдохнуть, вытащил мешок с виноградом, и стал его есть вместе с печеньем. Крошки печенья бросал рыбам.
Я почти доел виноград и стал решать, куда деть пакет и обертку от печенья, когда образовались местные дети и стали заявлять претензии на мой виноград. Я сплавил им пакет и они убежали с ощущением хорошей добычи. Тут же из парка есть вход в крепость, он прорублен шахтой в скале и обеспечен билетером. Я извлек на свет свою бумагу и она сработала – впустили бесплатно. Запыхавшись на полутемной винтовой лестнице, я выбрался на солнечный свет и оказался среди не особо выразительных развалин стен и колонн. Здесь интересно только само место – хороший вид на Урфу и не очень много народу. И вот тут я к своему удивлению обнаружил двух цивильных туристов. Настоящие европейцы, с рюкзаками, черными очками и яркими деталями костюма. Вот уж чего не ожидал увидеть в Урфе… -Alemanya? (Германия?) -Rusya. Невероятно. А это действительно были наши люди – Анна Саранг и Александр Левин из города Москвы. Они путешествовали по Турции цивильно, отельно-автобусно, но добрались аж до Урфы что их, конечно, характеризует с лучшей стороны. Мы забрались в тень и я в общих словах пересказал историю своей поездки, иллюстрируя рассказ картой. Потом мы спустились в парк и меня сфотографировали у Рыбного Озера. В искусственном озере плавали священные карпы – так тесно, что иногда напоминало кильку в банке. Люди бросали им какую-то еду и громадные рыбины лезли друг на друга, создавая невообразимую давку.  От парка сделали круг почета по рыночным улицам и вышли к автобусной остановке. Отсюда Анна и Александр собрались податься к междугородним автобусам. Добродушный дядька подсказал направление и угостил Александра папиросами из курдского табака. Александр сказал мне, что слабоваты. На том мы и расстались. Такое ощущение, как будто я временно побывал дома. И вот я снова один, снова вокруг Северная Сирия, голубое небо и пальмы… Надо было все же решать, что есть и где спать. Я отправился на поиски событий, делая большой круг вокруг крепости. Вся цивильная Урфа кучкуется к северу от крепости, а с юга все застроено одноэтажными серыми домиками почти без окон. Я шел по темнеющим улицам, и окрестные дети сбегались толпами на меня посмотреть. Я в принципе не против детей, но тут их слишком много.
Размышление о турецких детях. Детей в Турции много. Характер их различен. В Стамбуле они аккуратные и нравственные, в провинции попроще. Редко кто просит деньги – всего несколько раз мне выдавали словосочетание “мани-мани”, и то не очень уверенно и как бы в шутку. По мере движения на восток детей всё больше и любопытство их всё сильнее. Обычно они сбегаются группами от 5 до 20 человек и выдают все фразы, которые знают на английском. Самое расхожее – “Hello”, которое могут повторять до бесконечности. Так же входу: 1) What’s your name my name is! 2) Where are you from? 3) What is this! И иные. Я стойко держался две недели но в Урфе и Диярбакыре вопли “Турист!” и “Hello, Mister!” начинали меня злить. Я стал прикидываться непонимающим английский язык. Одного ребенка, вопрошавшего, турист ли я, я отослал словами: "-turistlerin istiyorsun? turistler orada, git!" – (Хочешь туристов? Туристы – там, пошел!) Иногда помогали взрослые, отпугивая детей. Иногда я прикидывался турком, отвечая “мераба” на вопли “хеллоу”. И дети велись, и отставали с выражением облома на лице. Я не против детей. Я терпел их две недели. Другой человек, возможно, озвереет гораздо быстрее. Их действительно много и они приставучие, но… В России мало детей. Редко где кого встретишь в городе или деревне. У нас тихо и спокойно. Не дай Бог туркам такой тишины. Сделав круг вокруг крепости, я вышел в более цивильные районы, где случился попутный разговор. Из него я узнал, что интернет-кафе и Урфе есть, и их много, штук 15. В поисках этого заведения выбрался на “Центральную” улицу, людную и шумную. Там мне впихнули в руки какую-то агитационную картонку с фотографией непонятного лица. Спросил у детей, где тут интернет-кафе. Они повели, но стали намекать на деньги за эту услугу. Я сказал, что денег нет. “Ага, а кафе??” А кафе, говорю, бесплатно. Они не поняли, как так может быть. Зашел в кафе. Не помню расценок, но я выторговал минут пять за какие-то копейки. …Обнаружил на сайте привет от вернувшегося с Урала Кондора и смутную информацию от шестерых лягушек-путешественниц. Оставил записку о своем местонахождении:
02.09.2002 20:48 muhr Ночевал на берегу Евфрата, сейчас в Урфе. Интересное место, непохожее на Тур. Много арабов и курдов. Встретил двух цивильных человек из Москвы. Теперь пойду искать ночевку. (Привет Кондору!)<Ездюки, вы где?>
В поисках ночевки пришел в парк у Рыбного Озера. Там было людно, хорошо освещено и тусовалась полиция. Найти темный угол было нереально. Пока бродил, меня затащили к столику, где нетрезвая молодежь всучила мне большой блин, в который они завернули рубленый помидор, густо посыпанный красной пряностью. Приложил усилие и съел… Турецкая нетрезвая молодежь похожа на нашу, только не дерется и не ругается. В другом месте угостили чаем… Покинув парк, поднялся наудачу вверх к крепости и обнаружил там ровное безлюдное пространство с двумя деревцами. Неподалеку кладбище. Сверху был виден весь город множеством огней. Тут под деревцами я и лег спать. 3 сентября вторник. Утром я проснулся на площадке крепостной горы. Никто не потревожил меня за ночь, даже утром я видел только несколько человек и то вдалеке. Я смотрел сверху на утреннюю Урфу – на минареты, парк, на арочки Рыбьего Озера… Пора было отправляться в Диярбакыр. Собрался и спустился в парк. Любопытства ради завернул к мечети над пещерой, в которой родился  Авраам. Эта пещера некогда и породила город, который и назвали тогда Хурри (пещера), и лишь много после Александр Македонский переименовал его в Эдессу. Вроде бы был такой город в Македонии. Осмотревшись в дворе мечети, я решил не заходить внутрь (ибо не знал, как правильно это делать), а прошел через парк на вчерашнюю главную улицу и вышел по ней к тому месту, где меня высадили вчера днем. Наверное, стоило ехать в Диярбакыр другой дорогой, через Вираншехир и Мардин, но я решил выбрать короткий путь, длинной 187 километров. В 9:20 остановился микроавтобус (кажется, не рейсовый) и взял меня прямо до цели. За сорок минут проехали 59 километров до Хильвана (нюфус 15 500), еще за 25 мин. одолели 43 километра до городка Сиверек (нюфус 71 200), и до Диярбакыра осталось всего 85. Когда я вышел на окраине города, было 11:45. Еще пару лет назад я иначе представлял себе эту дорогу. Воображая, как буду пробираться от Урфы к Озеру, я видел узкую дорогу с плохим асфальтом, частые блокпосты с недоброжелательными солдатами, отсутствие машин… Все оказалось не так. Приличная трасса и равнодушные солдаты. И полно транспорта. Никакого экстрима, опоздал я лет на шесть… Итак, я вышел. Поворот на центр был впереди, я пошел в ту сторону и меня вызвался подвезти сельский трактор. На кожухе не было места, и я ехал стоя на ступеньке. Было в этой позе что-то героическое, напоминающее езду на колесницах. [На въездной трассе Диярбакыра – памятник арбузу.] Трактор высадил меня у отворота направо, в центр. Здесь было что-то вроде чайной; народ посмотрел на меня, посмеиваясь, и даже чая не предложили. Я пошел в центр. От основной трассы до центра лежит длинная и скучная дорога, украшенная по сторонам колючей проволокой армейских частей. Протопав по ней километра два я оказался наконец в районе плотной застройки. Показался кусок крепостной стены – среди современных домов он тоже казался современным. Диярбакыр – очень древний город, наверное, самый древний здесь из ныне существующих, конкуренты ему только Дамаск в Сирии, Эрбиль в Ираке, и с натяжкой - Ван. Древние звали его Амед. Когда-то тут были основные караванные дороги, перекрестки цивилизаций, сюда приходили фараоны, вавилонские и ассирийские цари. Впоследствии восточнее поселилось курдское племя бакар, и арабы назвали ту территорию Диярбакар (Страна племени бакар), и название как-то перескочило на город. Сейчас это основной город Курдистана, неформальная столица, и все курды спрашивали меня, красивый ли он. Мне сразу не понравился Диярбакыр, не знаю почему. Он очень однороден и лишен каких-то характерных объектов – парков или замков. Крепостная стена сохранилась неплохо, но тянется длинным кольцом через весь город и взгляд не задерживается не на чем. Я прошел по длинной основной улице, свернул влево, побродил по бедным кварталам с узкими коридорами улиц – глухие стены без окон, очень мало народу. Я старался понять примерную схему города, найти точки привязки. Скоро вышел на широкую пыльную улицу; справа налево в бесконечность уходила крепостная стена. Я завернул в чайную, спросил горячей воды. Принесли… Я заварил себе чая и пил его, наблюдая, как местные жители играют в настольную игру вроде домино. Было жарко и как-то тягостно. Когда я допил свою кружку, местный мальчик принес мне чай в рюмке. Я не стал отказываться из вежливости и выпил. Люди мало обращали на меня внимания. Пора было уходить. "-А деньги?" – удивился мальчик, увидев, как я собираюсь. Местные посмотрели на меня с тем же немым вопросом. Я мысленно выругался. Надо было бы сказать, что они не предупреждали про деньги, и чай я не заказывал, но я не смог выстроить такое заковыристое предложение. За чай они хотели 250 000, что, кстати, недешево… Заплатил…Раздраженный, я пошел далее. Поднялся на стену, не ощутил от этого радости и слез. Постепенно сообразил – эта стена и есть основной ориентир, вроде кольцевой дороги. Диярбакыр – это круг стен и все, что вокруг. Я пошел по кругу искать выездную трассу, попутно меня угостили таки чаем, но у меня было как-то серо на душе. Нашел рынок и единственного торговца курдскими штанами. На них я давно положил глаз, но торговец запросил 20 миллионов(10$), хотя мне говорили, что можно найти и за 5. Я нашел дорогу по которой вошел в город и отправился по ней обратно. Не знаю, может быть я чего-то не заметил, или не там искал? Возможно это не такой серый город, как мне показалось. Но мне не понравилась ни сам город, ни его обитатели. На трассе меня снова вызвался подвезти трактор, и я согласился, так как надо было проехать совсем немного до моста через Тигр. Мост был виден вдалеке. Мы поехали.
Я остановил трактор возле моста. Здесь Тигр называется "Диджле". Спустился к воде, хотел посидеть в тишине на берегу великой реки, но не дали. Там тусовались местные дети, которые тут же мной заинтересовались и всю картину испортил их галдеж и бестолковый треп. Ну, не судьба… Тигр берет начало тут неподалеку в горах и возле Диярбакыра он совсем невелик, вброд перейти несложно. Много тины и камней. Дети выловили речного краба.
Было часов шесть. Я перешел мост и пошел дальше. Мест под ночевку не наблюдалось, справа началась непонятная колючая проволока. Пара машин подбросила немного вперед; последняя высадила возле большой бензоколонки с трактиром, чайной и прочими атрибутами. Зашел. Посетителей почти не было, персонал смотрел телевизор и ужинал. Один парень поделился ужином. Я заварил чая, пообщался с ними. Так, в разговорах, и прошел вечер. Я спросил, где тут можно спать. Меня отвели вверх по темной лестнице на плоскую крышу, потом по этой крыше – по самому краю – и я увидел настоящую кровать с матрасом и одеялом, которая так и стояла на крыше. Тут меня и поселили. Я вытащил спальник, завернулся в него и заснул. Вскоре меня разбудили – незнакомый мне человек пожилого возраста что-то настойчиво мне втолковывал. Я разобрал, что он говорит про деньги. “Не сгоняют ли меня отсюда?” – подумал я. Не добившись от меня понимания, он взял мою куртку, свернул и сунул мне под подушку. Что б, значит, я был осторожнее, – дошло до меня, – иначе могут украсть. О безопасности моей беспокоился. Снова я проводил ночь под звездами, лежа на крыше за несколько тысяч километров от дома, на северном краю сирийской пустыни. Было тепло и хорошо. 4 сентября среда. Проснулся ранее обычного, около семи часов. Сверил себе булгур на трактирной кухне. Пока варилось, изучил прилегающий сад и нашел там деревянную соху, прислоненную к дереву для красоты. Вещь явно старая, но лет двадцать назад ею тут явно пахали. После булгура и чая вышел на трассу и в 8:45 меня подобрали. Жара усиливалась. В девять часов я вышел у поворота на Бингёль – это 24 километра от Диярбакыра. Безлюдное место, несколько деревьев, дающих некоторую тень. И турок, ждущий автобуса на Бингёль. Я встал в тени, изредка выскакивая остановить машину. Через 15 минут остановилась машина, идущая в Сильван, оттуда проселочными тропами на Батман и Сиирт. Поехали. В 10:00 показался между холмов зеленый Сильван. Я вышел у указателя “MERKEZ” и решил потратить немного времени на изучение города. Но карте он был отмечен зеленым кружочком, но не очень ясно, за что. Сильван город маленький. Мне не потребовалось много времени, чтобы дойти до центра и вернуться другой дорогой на трассу. Идя по одной улице, вдруг заметил за стеклянной витриной нашу российскую десятку. Сначала даже не очень поверил, потом заметил вокруг прочие иностранные деньги. Странно и смешно было видеть здесь такой неместный предмет. Турки непонимающе косились на иностранного туриста, который пялится на витрину и чему-то смеется… А чего я смеялся? Да так… Из Сильвана легковая подбросила до селения Чатаккёпрю, где большая река (приток Тигра), водохранилище с охраной, современный мост и мост старинный, очень красивый. Мне хотелось залезть в воду водохранилища, но там все огорожено колючей проволокой и прикрыто пулеметами. Встал на трассе за селением, где поворот на Сасон. Мелькала мысль и до самого Сасона добраться… Над тремя частями света была у мелика власть,
Но не был подвластен ему Сасун – четвертая часть… Но не стал отвлекаться… Простояв 10 минут я был подобран в 12:10 машиной типа газели, водитель коей был курд по имени Волкан. Он даже поделился папиросами из курдского табака. В виде сувенира. Он ехал прямо в Битлис – 117 километров. Заехали в селение Козлук, где простояли с полчаса (12:30 – 13:00), а я подкормился виноградом – полкило за 250 000. Места красивые, слева, на севере – горы, отроги Восточного Тавра. 13:30 – проезжаем Байкан (нюфус 8700 чел.). Горы все выше, мощнее и грандиознее. Сирийская пустыня заканчивается. От Байкана до самого Битлиса 56 километров горной трассы вдоль реки, удивительно красиво. Этой дорогой через хребет на Билис шла в VII веке арабская армия на завоевание Армении. В 14:45 мы въехали в тесный, ущельный Битлис. Битлис. Я не помню нюфуса. Высота от моря – 1500 метров. Население – курды. В X веке 24 племени, объединенные в конфедерацию рузаки захватили город и организовали там свое княжество. В 1080 их формально подчинили сельджуки, но племя рузаки владело Битлисом до 1849 года, когда эмир Шереф-бей был взят в плен турками. Здесь жил Шараф-хан Битлиси, написавший “Шараф-Наме”. Остановившись в центре, Волкан вдруг спросил про деньги. Это было неожиданно, за все 20 дней такого не случалось и я его, само собой, не предупреждал. И поведение его за время поездки тоже не было подозрительным. Я сказал, что денег мало, примерно с 500 000, и что ж он молчал, и почему сразу не оговорил условия. Водитель что-то недовольно ответил. Люди на улице весело наблюдали за нами. Турист без денег – это здесь забавное зрелище. Мои 500 000 Волкана не устроили, он хотел настоящих денег и даже припугнул меня возможностью расплатиться одеждой. Но в итоге бросил это дело и даже 500 000 не взял. Я пошел по Битлису. Настроение было несколько омрачено этим инцидентом. Для себя я назвал Битлис городом одной улицы и тысячи лестниц. Полноценная улица тут одна. Нашел крепость на скале, залез наверх. Крепость выглядит бесхозно, проход туда свободный и вполне можно спать и ставить палатки. Со стен виден город внизу и окрестные горы.
Спустившись вниз, я побродил по городу. Навязались дети, которые упорно желали мне что-то показать и куда-то меня отвести, и я едва от них отделался. Потом меня засекла местная странная молодежь и зазвала к себе на второй этаж здания. Не очень понятно, чем они там занимались, помню, было много музыкальных инструментов. Стали расспрашивать о России, в основном “о бабах”. Мол, много ли их, и красивые ли, и есть ли они у меня, и сколько. Предложили приехать к ним в Битлис с “подругой” и им ее сплавить. Обещали за это пять тысяч долларов подарить. Я напомнил, что такие услуги вообще-то стоят десять тысяч. Они вздохнули и согласились на десять. Только что б уж точно и наверняка. -Ну, - отвечаю, - я посмотрю… Подумаю… -Нет, ты скажи точно – да или нет. Удалось отделаться невразумительными словами. Перевел разговор на тему табака – хотел найти настоящий битлисский табак. Один парнишка сбегал куда-то и принес чуть-чуть, примерно на одну трубку. Я сунул табак в коробочку из-под фотопленки. Ушел. Скучно мне было в Битлисе. Своеобразный город, да тот деньгопрос, и эти любители женщин… Не ощутил я теплоты. Пора было заняться ужином. Я разыскал лотки с овощами и стал интересоваться ценой на картофель. Первые же продавцы – молодежь – скаля зубы, назвали совершенно нереальную цену. В другом месте благообразный старичок отдал две картофелины бесплатно. Перешел к помидорам: -Почем у вас помидоры? А за одну штуку? -Одну? Бери так… Тоже самое у лотков с перцем. Затоварившись овощами, я отправился на выход из города. Вечерело, когда я вышел из Битлиса. Взяла машина и обещала завести в Татван, но через 14 километров водитель передумал туда ехать и свернул на стоянку. Я вышел. Это была развилка – на восток через 10 километров Татван, на запад – 82 километра до Муша. Я пошел вперед. Уже совсем стемнело. Справа обозначилось странное строение, вроде бы древнее, но в темноте непонятное. Машины не брали, и сами по себе появлялись редко. Когда стало совсем темно, я задумался о месте, где спать. Справа в холмах мигал огонек, явно костёр. Я свернул в поля и пошел на огонёк. Шел долго. Огонек не приближался. Путь перегородила расщелина неопределенной глубины, которую я долго изучал на ощупь и кое-как переполз. Огонек пропал. Не очень понимая, куда я забрел, я расстелил спальник на траве и лег спать. Варить еду было не на чем. 5 сентября четверг. Проснувшись часов в девять я обнаружил себя возле гряды холмов достаточно далеко от трассы. Совершил прогулку по местности, насобирал палочек для костра. В этой пустынной и безжизненной местности я заметил на земле некоторое количество керамики. Деревень поблизости не наблюдалось. Что это – урартийская, армянская, сельджукская или позднятина какая-нибудь? На карте ничего такого не обозначено. Сварил себе овощной суп на бульонных кубиках, точно такой, как варил под Троей. Съел все, заварил чая, и тут пришли гости. Из-за холмов выползло стадо овец, показался человек, понаблюдал меня и пошел знакомиться. Я предложил чая. Он не отказался. Звали его Халиль, он был курд, пастух из деревни, расположенной далеко за холмами. И меня и вещи он рассматривал с каким-то детским любопытством. Попытался получить в подарок мой фотоаппарат, но я уклонился от этой сделки. Тогда он предложил его сфотографировать. Я был не против такой этнографической акции и запечатлел его тут же у стоянки. Попутно спросил, (на всякий случай) что это за черепки. Он ответил, что это нечто очень древнее. В 10:40 Халиль ушел, а я направился к трассе. Там простоял немного и после 11 часов меня подобрала машина, едущая куда-то далеко через Татван. Мы проехали километров с шесть и меж гор появилась синяя, как лазурит, полоса озера Ван… В Татване мы были в полдень, но я не стал выходить - город показался мне слишком современным и скучным. За Татваном дорога свернула от озера в сторону, и за окном мелькали идиллические пейзажи: изгибы мелкой речки, зеленые лужайки, редкие коровы. Потом дорога свернула к озеру и там, где она шла вдоль самой воды, отгороженная каменной грядой, я вышел. Спустился к воде, попробовал даже искупаться, но дно тут глинистое и неприятно шевелится под ногами. И ила непонятного нанесло… Постоял на берегу, подставив себя солнцу, потом собрался и пошел на восток. Машин было мало, но дорога здесь очень красивая и полезно было пройтись пешком. Трасса всползла на скалу и пошла по уступу, делая изгибы по краю скал. Внизу, метрах в 30, голубая вода озера набегала на камни, наверх уходил крутой горный склон… Тут меня в 13:45 подобрали три курда на легковой машине и мы поехали в Геваш. В 14:25 нас остановил блокпост на проверку документов. Бегло просмотрели паспорта и пропустили. 
Случайная фотография озера из интернета. Оно именно такое синее, и обака при мне было точно вот такие же.
В 14:40 они свернули с трасы вправо, на Геваш, виднеющийся неподалеку отдельными домами среди деревьев, а я прошелся вправо и заглянул на бензоколонку. Моей целью было набрать воды, но единственный живой человек на бензоколонке пригласил меня на чай. Пока я сидел на диване в ожидании чайника, он работал с магнитофоном, переписывая на лист бумаги слова песни. Выпив три или четыре рюмки чая, я покинул бензоколонку и микроавтобус подобрал меня до Вана.
В город Ван я въехал в 16:05. Город это невеликий, насчитывает всего примерно 300 000 жителей. На въезде – странный памятник двум белым котам. Кто поедет разделенными группами, может на этих котов записки приклеивать… Я вышел на перекрестке. Место это имеет концептуальное значение для планировки города. Прямо уходит трасса на Эрджишь. Влево – 4 километра до крепости и развалин Тушпы. Вправо идет основная дорога города, названия которой я не нашел и для себя назвал ее Центральной. Мысленно отложив Тушпу на потом, я отправился вправо по Центральной, высматривая возможную еду. Первый же трактир отказался предоставить бесплатную воду, за что я его покинул и перекусил в соседнем, заварив себе чая и приобретя пирожков. Затем прошелся вперед по Центральной, свернул в сторону, набрел на подобие рынка, где купил себе за 250 000 полкило пшеничной крупы. Затем описал по городу несколько зигзагов, вернулся на центральную и зашел в интернет-кафе. Не помню расценок, но они показались мне высоковаты. Хозяева в виде исключения уступили мне 10 минут задешево, а потом и вовсе не взяли денег. Они изучали английский и были рады возможности поговорить со мной на языке Байрона. Я, правда, отвык от английского и постоянно сбивался на турецкий. Так же их заинтересовала моя карта Турции, и они старались прочитать русские буквы как английские. Город Ван превратился в “бах”, что всех очень повеселило. И неоднократно потом турки веселились, встречая на карте город “бах”.
Зашел на сайт. Там нашлась записка от Дюка, который интересовался, еду я в Сирию, или нет. И написанное вчера письмо от Святослава: “Алексей М., когда поворачивать к дому будешь? Фотки уже проявили; есть ничегошные. Приезжай, увидишь.” Оставил заметку такого содержания: 05.09.2002 18:42 muhranof Город ВАН. Красивое место и горы, но автостоп сложнее: много таксизма. Требуется особая техника… Завтра не то в Хяккари, не то в АХЛАТ. ДЮК! На Сирию нет денег и времени! Домой? 16-го! (Пожалуй, не прав я был – не так уж много таксизма и не такая уж особая требуется техника. Деньгопрос из Битлиса так и остался исключением.) Уже в вечернем сумраке я отправился разведать ванскую крепость. Это была мечта моей юности – времен начала 90-х, первого курса истфака. Тушпа, некопаное Урарту… Якобы непролазная Восточная Турция… Преодолев утомительные четыре километра, я увидел ярко подсвеченную крепость высоко на скале. Скала была полога и обеспечена тропинками. Я миновал неохраняемый проход в ограждении и поднялся до самого верха. Через дыру в стене проник внутрь. Здесь было совсем уже темно и почти ничего не понятно. Внизу – какие-то холмики и светлые пятна, под ногами пыль. Я сел на что-то, посмотрел на силуэт крепостной стены на фоне звездного неба и задумался. Можно было ночевать прямо тут, утром все здесь осмотреть, потом поехать в Хяккари, а на обратном пути проехать Ван не задерживаясь. Или отправиться на хяккарийскую трассу сейчас, а Ван изучить завтра вечером… Было только 20:00, я подумал что спать рано, есть смысл использовать 2-3 часа с пользой и пошел выспрашивать “hakkari yolu”. Я вернулся к перекрестку, снова прошел по Центральной до поворота, откуда идет трасса на Хяккари. Шел, уточняя направлении. Вдоль дороги стояло множество тележек с фруктами и виноградом. Я подходил, спрашивал что-нибудь, отрывал виноградину и клал в рот. Диалоги были схожие: ____-Nereye gidiyorsun?(Куда идешь?)
_ __ -Hakkariye. Hakkari yolu orada? (В Хяккари. Дорога на Хяккари там?)
____-Yaya? Uzak, cok uzak.(Пешком? Далеко, очень далеко.)
Так вышел из города. Фонари закончились, я шел в полной темноте и мало надеялся на удачу, но остановилась машина и подвезла немного, до поворота на Гюрпынар. Этот город запомнился мне еще по грамматикам курдского языка; все границы диалектов почему-то мерили отсюда: южнее Гюрпынара, западнее, юго-западнее… У поворота блокпост с броневиком. Пока проверяли мои документы, обратил внимание на костер, у которого грелись солдаты. Спросил – а нельзя ли тут у вас кашу сварить? Отвечают – можно, только зачем тут, когда вон плита есть… И отвели в свой вагончик. В последующие часы меня напоили чаем, угостили дыней, расспросили о жизни и весь блокпост наблюдал, как я варю булгур с сахаром. Там был такой худощавый, очень веселый парень по имени Зэки, он выгреб из тумбочки кучу пакетиков с чаем и кофе и вручил мне в подарок. Люди тут служили хорошие. Я совсем прижился на этом блокпосту и как самое обычное дело воспринимал полицейскую форму, пистолеты и автоматы. Решил, что завтра утром сфотографируюсь на броневике. Вместе с Зэки, например. Ночевать тут, впрочем, было не положено. И рядом в поле тоже не советовали. Мне указали бензоколонку напротив, я постучался в стеклянную стену, но единственный скучающий там человек решил не допускать меня внутрь. Пришлось пристроиться рядом, без защиты от ветра, но хотя бы под крышей. Я устроился прямо на бетоне бензоколонки и заснул. Так завершилась южнотурецкая часть моей поездки. Логически она завершилась еще в Битлисе, но я просто поторопился, поэтому и ночую теперь под Ваном.
|
