Вспомнилось мне исламское мнение, что тексты Библии сильно искажены нехорошими людьми, а то бы были похожи на Коран. Есть и более распространенное мнение, вернее сомнение – насколько искажен изначальный смысл евангелической информации? (Ветхий Завет пока трогать не будем) Например, насколько точно апостолы пересказывали увиденное, и не было ли потом цензурирования и исправлений. В общем, вопрос доверия к тексту.

Недавно мне подвернулся замечательный аргумент, касающийся апостола Петра. В Евангелии от Марка есть такое место:

Он же, обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое. (Марка, 8:33)

Интересно уже то, что в других Евангелиях этой фразы нет, а Евангелие от Марка записано со слов самого Петра, то есть этот компромат Петр таки не побоялся сообщить. Но дело даже не в этом, а в том, что за всю историю Средних Веков Католическая церковь не посмела ту фразу из текста вычистить. А ведь мнение папы римского иногда котировалось чуть ли не на уровне Евангелия и моральный облик пап был иногда ну совсем низок, и чего бы, казалось бы, не пойти на подтасовку. Но вот не пошли. Не смогли или не захотели. Даже в годы Реформации, когда эту фразу могли толковать в самом широком политическом смысле… Удивительно.

Но это так, для примера. Теперь немного про другое…

Моя соседка по комнате не так давно изучила все определения, которые Иисус прилагал сам к себе, и заметила самоназвание «Сын человеческий». Интересно, поняла ли она, что это значит.

Словосочетание интересное. В Библии оно употребляется только в именительном падеже 158 раз. Сперва в значении «человек», потом – обращение к пророку Иезекиилю (чуть ли не сотня раз), а вот потом – у пророка Даниила. Любопытно, что при жизни Христа евреи понимали это словосочетание именно в том смысле, как оно употреблено у Даниила. А у Даниила это такое слово для обозначения Мессии.

Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. (Даниил 7:13)

Даниил употребляет арамейское слово «бар-наш». В Евангельских текстах используется греческое сочетание ο υιος του ανθρωπου. Англичане переводят «Son of man». Малайцы - Anak Manusia, если кому интересно…

Иисус так говорит о себе 22 раза в Евангелии от Матвея, 9 раз в Евангелии от Марка, 16 раз у Луки, и 5 раз у Иоанна. Читая Евангелия, надо осознавать, что под этим сочетанием подразумевается именно Мессия, а не просто человек. Это хорошо видно в том месте, где евреи спрашивают Иисуса о вознесении:

Быть господином субботы – свойство Мессии. В 17 веке Саббатай Цви будет косить под Мессию и ради этого намеренно нарушать субботу.

Так вот, это было очевидно для евреев того времени, неочевидно нам сейчас, и точно так же это было неочевидно неевреям того времени. Поэтому в апостольских посланиях это выражение не употребляется НИ РАЗУ.(один раз в послании к Ефесянам употреблено в другом значении, ибо там цитата из Ветхого Завета). В Откровении употреблено два раза.

Понятно, почему – чтобы не сбивать с толку людей непонятными им терминами. Но в Евангелиях оно осталось все равно. Наличие его в Евангелии от Матвея неудивительно, оно писалось для евреев на иврите. Потому там и 22 раза. А вот употребление его в Евангелии от Марка, написанного непосредственно римлянам, или у Луки, который писал специально для некоего Феофила, или у Иоанна, который писал позже всех, уже явно не для евреев – это говорит только об одном: о том, что апостолы передавали слова Христа о себе слово в слово, без корректировки.

Причем в текстах это слово употребляется почти только в прямой речи Христа о себе. Сами апостолы его так не называют. Это выражение – индивидуализирующая черта речи Христа, и она присутствует во всех трех Евангелиях, что само по себе говорит о том, что они упоминают одного человека, а не создают самостоятельные образы независимо друг от друга. Аргумент невеликой силы, но его стоит иметь в виду.

Так вот, самое важное тут – это отношение апостолов к информации, которой они владели. Они не меняли в прямой речи ни единого слова даже тогда, когда это вроде бы было оправдано и необходимо.