Предварительный комментарий Петера Мейера: в этом важном эссе Гилад Ацмон отмечает, что идея "выражение односторонней истины", вроде сионизма, или лесбиянства, или каких иных, явдяется заблуждением. "Личностность" есть процесс идентификации с набором идей, выборов, верований, отношений и предположений. Это могут быть здоровые и позитивные, настроенные на хорошие отношения с окружающими, или же нездоровые, ведущие к политике, которую правильно назвать политикой зла,как в случае с идеями и предположениями, которыми самоидентифицируются сионисты - как иудейские, так и христианские.
Один из путей раcсмотрения маргинальной политики - это рассмотрение проблемной напряженности между требованиями равноправия с одной стороны и мировоззрением тех, кто выступает за верховенство клановых интересов - с другой. Я обращаю внимание на некоторый конфликт между требованием смотреть на вещи глазами другого и внутренним полагание себя высшим существом. На первый взгляд кажется, что гуманистическое требование равенства прав направлено на ликвидация всякой формы напряженности между социальными группами. Но маргинальные политики призваны бороться с любым гуманистическим призывом к равенству. Для маргинальных политиков ассимиляция, эмансипация, интеграция и даже освобождение представляют собой смертельную угрозу.
Подвергнутый ассимиляции, маргинал может столкнуться с серьезным "кризисом личности". В известной мере маргинальному субъекту приходится отказаться от своей специфики и уникальности. Интегрируясь, героическая "дореволюционная" эпоха борьбы за гражданские права сменилась эпохой ностальгии. В этот послереволюционный период маргинал становится безличным, сливается с толпой. Таким образом, надо признать, что хотя бы на уровне личности требование равенства по сути является механизмом саморазрушения. В условиях равенства человек не отличается от окружающих. Успех интеграции может превратить любое маргинальное самовыражение в анахронизм. Вот почему мы встречаем так мало маргинальных политиков, выступающих с призывом к ассимиляции. Такой призыв означает политическое самоубийство, самоуничтожение чьей-то политической власти.
И напротив, мы легко можем представить стремление отдельных лиц к ассимиляции; можем найти некоторое количество так называемых маргинальных поисков пути интеграции во внешнюю социальную среду. Взгляд на социальную реальность довоенного периода европейских евреев дает любопытную версию первопричин. Ассимиляция никогда не была еврейским политическим лозунгом. Лишь отдельные евреи принимали и одобряли европейские либеральные тенденции. Хочу добавить, что даже Бунд, который поддерживал еврейскую политическую ассимиляцию, настаивал на сохранении еврейского культурного наследия.
Если посмотреть на состояние современного Запада, то видно, что он плюралистичен. Наше общество - это смесь, в которой много таких, кто ранее был обособлен, а сейчас ассимилирован и интегрирован. Более того, многочисленные меньшинства не воспринимают интеграцию, как ассимиляцию, но скорее как признание своих гражданских прав. Эта естественная тенденция к единению с окружающим обществом видится маргинальными политиками как основная опасность.
Этот мой текст представляет собой критический обзор различных сторон маргинальных политических течений. Я хочу доказать, что теории и политические течения стоит различать по их стратегиям самооправдания - в большей степени, чем по своему содержимому. Далее, я предполагаю, что есть нечно опасное в сущности любой формы маргинальной политики. Здесь я буду говорить о сионистском и лесбийском сепаратизме. И хотя здесь критикуется маргинальный политический дискурс и мышление, это не предполагает критику какого-либо маргинального субъекта или меньшинства.
Маргинальность
Маргинальность (The margin) - термин, обозначающий тех, кто существует на переферии социума. Тех, кто отстал от общества, кто не может вписать свой собственный голос в общий информационный поток. Маргиналы всегда угнетены, беспокойны, унижены, они являются объектом грубых шуток и так далее. Маргинал остается таковым до тех пор, пока его проблема не воспринята обществом, пока имеющаяся в отношении него несправедливость не принята к рассмотрению. Как только его особенности поняты и приняты народом, маргинал становится составной частью некоего сообщества; иными словами, он становится меньшинством или банальной толпой. Следовательно, надо понимать, что состояние маргинальности в какой-то мере определяется внешним социумом.
Но однако, спросят меня, может ли маргинал определить себя собственными понятиями? Может ли определить себя внутренними средствами? Можно ли обычную лесбиянку сразу отнести к "маргинальным лесбиянкам" внезависимости от окружающих социальных обстоятельств? Как можно решить: относится человек к маргиналам или нет? Или быть ереем, мусульманином, геем или этническим албанцем достаточно для того, чтобы стать "маргинальной личностью"? Конечно, нет. Мы знаем многих евреев, мусульман, гомосексуалистов, лесбиянок и этнических албанцев, которые избегают маргинальной идентификации. Они не ощущают себя маргиналами; равно как и окружающие не воспринимают их таковыми. Маргинальность есть динамическое явление, оно зависит от формы отношений с социумом. Маргинальность - это то, что не смогло стать социумом. Маргиналы определяются через негативистские термины (то есть, "чем они не являются") более, чем через позитивистские качества (то есть, "чем он являются"). Вот почему маргинальные политики стараются описывать реальность по понятиям дуалистического противостояния. Для гомосексуальной идеологии дуализм - гомосексуальность/гетеросексуальность; для феминизма это женское/мужское; для сионизма это еврей/нееврей и сионист/иудейская диаспора. Маргинал склоняется к определению себя через негативную диалектику.
Как только общество готово расширить набор понятий, которыми себя определяет, маргинальная реальность меняет свою сущность; маргинал становится простым меньшинством. Именно здесь маргинальные политики чинят препятствия и внедряют дуалистическую опозицию.
Маргиналы всегда пользуются существующей в обществе напряженостью. Им это удается благодаря раздуванию напряженности, всегда существующей между центром и переферией общества. Сионисты в этом смысле провоцируют антисемитизм. Аналогично идеологи гомосексуализма причастны к распространению гомофобии, а феминистки способствуют существованию образа патриархального общества. Маргиналы всегда вовлечены во взаимодействие подобного рода. Но однако, остается вопрос: может ли маргинал осознать свою личность собственными средствами? Чтобы ответить на этот вопрос мы сперва должны выяснить, что такое личность.
Личность, Идентификация и истинность
Чтобы превратить "маргинальное самовосприятие" в маргинальное мировоззрение, маргинал должен допустить, что бытие "маргиналом" выражает реальную и подинную личность. Американский еврей, поселившийся на конфискованных палестинских землях, должен искренне верить, что жизнь на оккупированной земле, ежедневная причастность к бесконечному списку военных перступлений и регулярное нарушение всяких моральных принципов, одновременно рискуя своей собственной жизнью и жизнью членов своей семьи - все это составляет прямое следствие его "персональной истины". Поселенец должен верить, что он сын Авраама и эта связь с его предками дает ему особые права везде на палестинской земле. Маргинал должен верить, что сам собой воплощает истину.
Вера в абсолютность личности принципиальна для осознания себя независимым субъектом, но возможна ли такая абсолютность? Мыслители от феноменологии полагают, что да. Соответственно, всякий может иметь знание о самом себе. Эта идея была выражена Декартом: "Мыслю, следовательно, существую." В понятиях феноменологии это чистое знание о себе думающем убирает всякие сомнения в существовании себя хотя бы как думающей сущности. Феноменология пытается описать, как мир воспринимается через сознательные действия, которые дают нам непосредственный опыт, без вмешательства предзятых мнений и теоретических понятий. Феноменология гласит, что самоосознание есть пример непосредственной истинной формы знания.
Ученик Гуссерля, Мартин Хайдеггер, сумел довольно быстро найти трещины в философии своего учителя. Хайдеггер обнаружил, что "существование" есть нечто более сложное, чем предполагал Гуссерль. В свое время и герменевтики обратили внимание на недостатки феноменологии Гуссерля. Герменевтика рассматривает сложность взаимодействия между воспринимаемым объектом и воспринимающим субъектом. Критически прочтя Гуссерля, Хайдеггер сделал вывод, что непосредственная осведомленность в реальности трудноосуществима. Человеческие существа, оказыватся, "принадлежат языку". Языка не существовало, пока не появился человек. Оказавшись в языковой реальности, человек сталкивается с разделительной стеной, сложенной из символических лингвистических кирпичей и культурологических капониров, которая препятствует любому непосредственному восприятию. Можем ли мы мыслить без употребления языка? Можем ли изучать мир без созерцания языка? Мы способны ощущать желания, когда мечтаем или созерцаем красоту, но как только мы начинаем думать, мы впутываемся в процесс присваивания имен. Как только мы называем, знание перестает быть непосредственным. Внутри языковой среды наше восприятие формируется понятиями, которые "не наши". Кажется, что исчерпывающая осведомленность невозможна.
Если так, то нет смысла говорить о личности как истинном отражении реальности. Непосредственное самопознание недоступно никому из нас. Мы можем непосредственно касаться чего-то возвышенного и невыразимого, но как только мы попытаемся объяснить это - хотя бы просто самим себе - мы уже сдаемся под власть языка. Следовательно, просто взгляд внутрь себя не покажет подлинной личности.
Но с другой стороны, мы можем идентифицироваться с идеями, взглядами, мыслеформами, мировоззрением или восприятием. Но тогда нам придется оставить обсуждение самопознания и заняться изучением мыслительного процесса, который правильнее назвать "идентификацией". Мы идентифицируемся с идеями, взглядами, мыслеформами, мировоззрением, восприятием и так далее. Надо понимать, что когда мы говорим о личности, мы говорим о самоидентификации. Понятие личности, которое так важно для постмодернистов и маргинальных теоретиков, является мифом. Когда мы говорим о "маргинальной личности", мы на самом деле подразумеваем "маргинальную идентификацию".
Итак, быть лесбиянкой не означает быть "маргинальной лесбиянкой". Если бытие "лесбиянкой" является состоянием, то бытие "маргинальной лесбиянкой" является формой идентификации. Как мы видим, маргинал не может осознать себя без помощи внешних средств. Еврей-поселенец из Америки, который ошибочно полагает, что следует зову истины, на самом деле просто идентифицирует себя с мессианской сионистской личностью. Он идентифицируется внешней идеей более, чем своей "внутреней самостью".
Придя к заключению, что личность есть понятие, лишенное смысла, мы приходим к пониманию самовосприятия как динамического процесса. Говоря о личности, мы сталкиваемся со своего рода осью идентификации: на одном полюсе мы находим иллюзорное поняти истинности, полученнное из непосредственного самопознания, (нечто такое, чего почти невозможно достичь), а на другом полюсе - состояние дизориентации, вызванное идентификацией. Итак, поиск чьей-либо истинной сущности до добра не доводит: чем дальше кто-либо ищет истинную сущность, тем дальше он втягивается в процесс идентификации который приводит к полной дизориентации.
Снова о "Маргинальной политике"
Итак, оказывается, что личность есть миф, а непосредственное знание - редкий случай. Это значит, что маргинал не может осознать себя внутренними средствами. Заявление: "Я смотрю на себя и вижу сиониста, гомосексуалиста, женщину, нацию, арбуз и тд." есть не что иное, как выражение непосредственного знания. В реальности это значит: я идентифицирую себя с сионистом, геем, женщиной, нацией... Опять же, "Сионист", "гей", "женщина" и прочее являются лингвистическими выражениями, которые созданы обществом. Даже если "я ощущаю себя геем", "я лесбиянка" и "я ощущаю себя евреем" - это не истинное, непосредственное восприятие. Эти высказывания значат только то, что сфера лингвистики управляет нашими чувствами. Всегда, когда мы мыслим, мы зависимы от диктаторской власти языка.
Маргинальные сообщества очень восприимчивы к воздействию языка и это отчасти объясняет, почему немалая доля их политической энергии тратится на навязывание лингвистических понятий в публичных обсуждениях (обычно во имя политкорректности). Вот почему маргинальные сообщества так плодотворны в создании маргинальной лексики. Отношение сионистов к реконструкции иврита является хорошим примером. Ранние сионисты понимали, что полный контроль над языком даст им возможность навязать свое мировоззрение последующим поколениям евреев. И не только сионистам свойственно такое отношение. Другие маргинальные группы известны своими искусствеными диалектами, произношением и словарем. Вот список различных произношений слова женщина/женщины(woman/women), которыми пользовались лесбиянки в 1970-х: wimmin, wimyn, womyn, womin. Эти версии произношения призваны "доказать" что, хотя бы символически, женщины полноценны, даже если слово man/men убрать из woman/women. "Мы - womyn, а не подкласс мужчин." Лингвистические понимание определяет мировоззрение.
Но раз так, если язык так важен в маргинальной политике, тогда маргинал никак не может быть независим от социальной среды. Даже если он сформирует свое собственное мышление, оно может быть понято только в его связи с внешним миром. Следовательно, если нет места маргинальной самоидентификации в понятиях самореализации или самопознания, нам придется описать его в понятиях его прагматической стратегии - по его связям с внешним миром.
Стратегии
Лоббирование
С того момента, как общество предоставило маргиналам возможность ассимиляции, у них появилась возможность интеграции в мировое сообщество. Ассимилированные американские евреи очень даже не прочь стать патриотами Америки. Многие американские евреи нашли путь во власть через академическую среду, банки, СМИ, фондовую биржу, политику и так далее. Но как только они достигают ключевых позиций в обществе, их патриотическим наклонностям бросают вызов те, кого они оставили в маргинальной среде. Сионистское лобби в Америке занимается охотой на богатых и влиятельных евреев. Они давят на них призывами "выйти из погреба" ("come out of the closet") и продемонстрировать больше сочувствия к еврейскому националистическому предприятию. Маргиналы-гомосексуалисты ведут себя так же. Некоторые презирают своих интегрированных братьев и сестер. Это служит двум целям. Во-первых, они сформировали посылку, что настоящая ассимиляция невозможна: гей всегда остается геем; еврей всегда остается евреем. Эта логика отразилась в современном голливудском мультфильме. Шрек и принцесса Фиона обречены были понять, что "Огр всегда остается огром. Никто не может сбежать от своей сущности. " Во-вторых, они подтолкнули ассимилированных к сотрудничеству с прежним своим кланом. Ты не сможешь перестать быть тем, кто ты есть, так что лучше гордиться этим. Американские сионисты пошли в этом дальше, сказав ассимилирвоанным евреям: "Ты не перестанешь быть тем, кто ты есть, так почему бы не гордиться этим и не работать на нас?" Этот момент помогает понять влияние еврейского политического лобби в американской администрации. Более того, это объясняет рост еврейского шпионажа в американских стратегическихз центрах и бизнесе.
Давайте проследим скрытую логику этой стратегии. На первом сионистском конгрессе, в 1897, Хаим Вейцман отметил: "Не существует английских, французских, немецких или американских евреев, но только евреи, живущие в Англии, Франции, Германии или Америке." По Вейцману, ты сперва еврей, а уже потом американец. Другими словами, Вейцман призвал евреев отметить свою самость; он стремился сократить и даже уничтожить различия между ними. Еврейство - первичная характеристика, все прочие качества преходящи. Кажется, что даже те "хорошие евреи", которые протестуют против израильских зверств, крича "не от моего имени!", попадают в расставленную Вейцманом ловушку. Сперва они евреи, и только потом гуманисты. Практически, сами того не понимая, они принимают вейцмановскую стратегию антиассимиляции. Иначе говоря, они доказывают, что клановые интересы важнее всех прочих. Стратегия Вейцмана софистична и трудноуловима. Даже говоря: "Я не согласен с Израилем, хотя я еврей", человек уже попадает в ловушку клановости. Попав в ловушку, из нее трудно выбраться, трудно вернуться к общепринятым понятиям. Даже если кто-то осуждает собственый клан, он обречен на признание маргинальной клановой философии.
Сепаратизм
В ранние дни сионизма большинство евреев отказывались принять идею Вейцмана, предпочитая видеть себя американцами, британцами или французами, которым довелось оказаться иудеями. Этот спор между отдельными евреями и сионистским движением перерос в неприятный конфликт. Во время своей борьбы за признание, сионисты показали свое презрение к еврейской диаспоре. Это было в сущности рождение сионистского сепаратизма. Сионисты призывали освободить еврейский народ против воли еврейского народа.
До эмансипации Еврей был странником среди людей, и он ни разу не думал о том, чтобы восстать против своей судьбы. Он чувствовал, что принадлежит к своей собственной расе, которая не имеет ничего общего со всеми прочими в его стране. Эмансипированный еврей опасен для своих товарищей, подозрителен к чувствам своих друзей.
— Макс Нордау на первом сионистском конгрессе, Базель, 1897
Термин "сепаратизм" означает процесс обособления некоего меньшинства от более обширной социальной группы. К сепаратизму прибегают тогда, когда маргинальный политик чувствует имманентную опасность оказаться интегрированным во внешнюю социальную среду. Сепаратизму свойственно не только создавать альтернативные социумы, но и подрывать целостность самих маргинальных сообществ.
Сионизм появился как реакция на эмансипацию европейских евреев - на процесс, который начался во время Французской Революции и стремительно распространился по всей Европе в XIX веке. До конца XIX века некторые выдающиеся ассимилированные евреи (такие, как Нордау, Герцль и Вейцман) осознали, что эмансипация еврейского народа приведет к исчезновению еврейства. Их аргумент был прост: стен геттто больше нет, и теперь евреи обречены на интеграцию в европейскую жизнь. К тому же, европейцев обвинили в недостаточной лояльности к евреям: "Нации, которые эмансипируют евреев, обманывают свои ожидания. Чтобы достичь полного эффекта, эмансипация должна произойти в душе народа, а уже потом в его законах." Аргумент носит принципиальный характер: сначала полюби меня, и только потом женись. Идея кажется разумной, но мы должны помнить, что в отличие от личной жизни, социальная жизнь основана более на уважении, чем на любви. Я уважаю своего соседа постольку, посколку он уважает меня; он может меня и любить, но я не могу этого требовать.
Для поддержания своих взглядом сионисты демонстрируют образ зарождающегося антисемитизма. Эта демонстрация далека от реальности. Фактически, к концу XIX века евреи были глубоко вовлечены во все аспекты Европейской социальной жизни. Кроме того, сами лидеры сионизма были интегрированы в христианскую среду. Но устойчивый миф о преследованиях был необходим.
15 октября 1894 года капитан Альфред Дрейфус, единственный еврей во французском Генштабе, был обвинен в попытке шпионажа в пользу Германии. На суде Дрейфус настаивал на своей невиновности. Для многих было ясно, что Дрейфус стал жертвой антисемитского беззакония. Теодор Герцль, популярный венский журналист, присутствовавший на суде в Париже, сделал вывод, что ассимиляция обречена на провал. По Герцлю, единственное решение вопроса - "обетованная земля, где мы можем иметь длинный нос, черную или красную бороду... не навлекая на себя общественного презрения. Где мы можем жить как свободные люди на своей земле, и где мы можем умереть на родине" (Judenstaat, Теодор Герцль). Этот суд произвел огромное впечатление на Герцля, но, как заметил Ленни Бренер, "Герцль неправильно истолковал случай Дрейфуса. Закрытость процесса и уверения Дрейфуса в своей невиновности убедило многих, что имело место нарушение закона." ("Сионизм и эпоха диктаторов", ). Фактически этот случай вызвал массовое сочувствие в среде неевреев. Хотя Дрейфус и не смог никогда оправдаться, (при повторном слушании дела в 1899 Дрейфус снова был признан виновным), правительство Франции поддалось давлению и сократило свои претензии. Ввиду массовой поддержки французской интеллигенции и европейских левых, сионизм потерял свои позиции во Франции. Французские евреи оказались действительно эмансипированными. Недовольство Герцля очевидно из следующей записи в его дневнике: "[французские евреи] ищут поддержки у социалистов и разрушителей существующего строя ... по правде, ни уже не евреи. Будьте уверены, они и не французы также. Скорее всего, они станут лидерами европейского анархизма.." Оказывается, что Герцль, маргинальный политик, чувствовал лучше, чем кто-либо другой, опасность еврейской интеграции. Этот пример иллюстрирует сущность сепаратистской идеологии; их цель - создание барьеров между людьми. Как мы видим, Герцль, политик-сепаратист, пошел против своих собратьев-евреев. Сепаратизм - стратегия геттостроительства, и сионисты следовали этой стратегии с конца 19-го столетия. И кто, в итоге, первый пострадал? Конечно же, те евреи, которые не могли всерьез принять сионистский сепаратизм и те, кто обречен был родиться в сионистской действительности в Израиле.
Пример лесбийского сепаратизма очень похож. В 1970-х, когда женщины проникли во все сферы социальной жизни и добились равноправия, начал развиваться радикальный феминизм. В своей статье "Путь сепаратизма"("The Way of All Separatists") (Blatant Lesbianism, 1978, Sydney Magazine. Pp.10-13), Лудо МакФингерс пишет: "Они ненавидят мужчин, воспринимают женщин как средство поддержания биологического детерминизма, отвергают реформизм и презирают левых.
Основной предпосылкой лесбийского сепаратизма является утверждение, что мужчины не могут или не хотят изменяться. Следовательно, женщины могут сохранить свою свободу только изолируя себя от мужчин. Некоторые женщины-сепаратистки выступают за жесткую борьбу с мужчинами для уничтожения их власти. Не удивительно, что некоторые, наиболее радикальные, лесбийские сепаратистки предпочтут жить в мире, совершенно лишенном мужчин, а некоторые доходят до заявления "Мертвые не насилуют". Это напоминает столь же циничное сионистское выражение "хороший араб - мертвый араб".
Сходство между сионистским и феминистским сепаратизмом очевидно. Более того, время от времени две эти радикальные идеологии говорят в один голос. Когда американской еврейке-феминистке Андреа Дворкин было заявлено, что ее идея Страны Женщин(Womenland) - сумасшедшая идея, она ответила: "Не говорили ли то же про Израиль? Не полагал ли мир, что Теодор Герцль, основатель сионистского движения, был ненормален? Евреи получили страну потому, что их преследовали, потому что решили - достаточно, потому что поняли, чего именно они хотят, шли и сражались за это. Женщины должны сделать то же. А если вы не желаете жить в Стране Женщин, что с того? Не все евреи живут в Израиле, но оно есть - это место возможного спасения, на тот случай, если преследования возобновятся ... и как евреи сражались за Израиль, так же и женщины имеют право казнить — именно казнить — насильников, и государство не должно вмешиваться." (Британская "Гардиан", 13 May 2000). Ранее в другом интервью Дворкин, "крайняя левая" активистка, заметила, что "она остается сторонником израильской борьбы за существование, за право иметь свое собственное государство и за еврейское право на сопротивление тем, кто пытался и пытается уничтожить их; она полагает, что и женщины так же имеют право на сопротивление и даже на убийство тех мужчин, которые плохо с ним обращаются(abused them)." Дворкин выражает взгляды меньшинства, но идеологическое сходство между обеими призывами налицо.
Я давно заметил, что если заменить в лесбийских текстах слово женщина на еврей и слово мужчина на нееврей, то текст плавно превратится в радикальный сионистский памфлет - и наоборот. Лесбийский сепаратизм является формой "крайнего феминизма"; он требует смены восприятия от "каждая женщина может быть лесбиянкой" на радикалное восприятие "каждая женщина должна быть лесбиянкой". (См. антисепаратистский "Women, Wimmin, Womyn, Womin, Whippets — о лесбийском сепаратизме", Джулия МакКроссин.)
Аналогично для сионистов заявление "каждый еврей должен быть сионистом" предпочтительне, чем "каждый еврей может быть сионистом". Некоторые сионисты могут пойти далее, утверждая, что поскольку Израиль есть"государство евреев", каждый еврей должен восприниматься как сионист. Соответствено, отказ еврея от сионизма должен считаться предательством, или по карайней мере, ненавистью к самому себе. Естественно, что и большинство женщин не принимают всерьез радикальные феминистские воззрения. Должен сказать, что по крайней мере перед Второй Мировой Войной большинство евреев питало отвращение к сионистским лозунгам. Оказалось, Холокост и его экономическая эксплуатация сионистскими учреждениями изменила отношение мирового еврейства к сионизму и Израилю. Холокост был крупнейшей победой сионизма, так же как и отдельные случаи изнасилований видятся феминистками доказательством правильности их теорий. Как мы видим, маргинальные политики существуют благодаря ненависти к ним. Если кто-то желает проводить маргинальную полиику, он должен сперва вызвать отвращение к себе. Сионистам нужны горящие синагоги, а лесбиянкам нужны жертвы изнасилований. Если не будет горящих синагог, сионисты подожгут их сами. Если не будет жертв насилия, лесбийские сепаратистки придумают их. С точки зрения сепаратистского мировоззрения такое поведение лигитимно, поскольку стратегические цели важнее любых моральных заповедей. С точки зрения сепаратизма всякий "чужой" является врагом.
Односторонняя версия (The Single Narrative)
Интересам маргиналов служат навязчивые лингвистические ограничения вроде политкорректности. Политкорректность есть принцип, не допускающий практически никакой политической оппозиции. С виду он напоминает борьбу против свободы слова. Но маргинальные политики стремятся создать еще и одностороннюю версию, одностороннее видение реальности с конкретной исторической привязкой.
Одностороняя версия - это интерпретация, которая исключает возможность всякой конкурирующей интерпретации. Это версия, которая включает опровержение любой возможной конкурирующей версии своим внутренним набором аргументов или группой идей. Маргинальные политики стремятся навязать эту версию как маргинальному, так и всему остальному сообществу.
Внутри маргинальных групп такая цель достигается легко. Поскольку маргинальная идентификация основана на коллективной идентификации при помощи искусственно созданных наборов идей, мнений и явлений, то все, что политик должен сделать - это оформить версию набором идентифицирующих признаков. Быть сионистом значит просто идентифицировать себя с сионистской односторонней версией. Например, это значит полное принятие сионистской версии палестинско-израильского конфликта, так же как и принятие официальной сионистской версии Холокоста.
Но, однако, как может маргинальный политик навязать одностороннюю версию остальному обществу или иным культурам? Классический пример - Холокост. На Западе никому не позволено сомневаться в официальной сионистской версии Холокста и это запрещение (в некоторых странах) закреплено в законе. Более того, сионисты требуют, чтобы их враги, арабские страны, приняли эту их версию. Пока что каждый начинающий иследователь Второй Мировой Войны приходит к убеждению, что официальная сионистская версия страдает недостаточностью аргументов при объяснени сложных явлений, но никому не позволено сомневаться в этом публично. Всякий, кто обращает внимание на сотрудничество сионистов с нацистами, называется "ревизионистом"; всякий, кто сомневается в форме, размерах, или даже в порядке событий, становится "отрицателем Холокоста" ("Holocaust denier"). Может оказаться, что сионисты решили защитить Запад от разглашения одной из самых страшных страниц его истории. Кажется, что Запад охотно на это пошел.
Как именно удалось сионистам навязать свой взгляд? Мне кажется, в некотором смысле сионистский взгляд устраивает западные правящие классы и влиятельных политиков. Например, сионисты придали своей версии такую форму, чтобы она как можно лучше вписывалась в послевоенное американское мировоззрение. В этом сущность политики сионизма: в попытке установить симбиотическую связь между сионизмом и крупной колониальной державой. Это история договора между сионизмом и различными супердержавами: сперва с Османской империей, потом с Британской империей, теперь со Штатами.
Сионизм не одинок в этом смысле. Это не совпадение, что феминистские организации были первыми, кто "объявил войну" Талибану задолго до того, как президент Буш узнал, где находится Афганистан. (если, конечно, допустить, что он это узнал). Но пока лишь немногим маргинальным группам удалось навязать свои версии столь же удачно, как сионистам. Я не сомниваюсь, что официальная сионистская версия Холокоста устраивала победоносный Англо-Американский Альянс. На фоне трагедии еврейского народа никто не нашел времени обсуждать подробности убийственных бомбардировочных рейдов Союзников на германские города и убийства невинных гражданских лиц. По сионистской версии, американцы были освободителями(что не вполне верно: лагеря Восточной Европы освобождал в основном Сталин), а немцы - убийцами. Исходя из принятой сионистами версии Холокоста, нет большого смысла рассуждать о Хиросиме и Нагасаки. А зачем? Разве Освенцим недостаточно ужасен? Американцы представляют собой окончательную форму добра, остальные являются злом (иногда даже "осью зла"). Такое ограниченно мировоззрение побуждает американцев обратить свой взгляд на Корею, Вьетнам, Афганистан и Ирак. Со времени Второй Мировой Войны не было ни одного года, когда бы США не бомбили невинных граждан. До недавних пор американцы казались многим неизбежными освободителями, чемпионами демократии и свободы, которые победили Гитлера и освободили Европу. Но фактически они воевали не против Гитлера, а против Сталина. Решение о вторжении в Нормандию в июне 1944 было результатом поражения Гитлера под Сталинградом. Американцы и Британцы осознали, что если они не начнут немедленно войну в Западной Европе, то вскоре встретятся с красноармейцами в Кале. Американцы не только одобрили сионистскую версию Холокоста, они по крайней мере присвоили себе некоторые авторские права. Согласно жестко навязаной сионистской версии Холокоста, Союзники освободили Европу и спасли евреев. То, что главной целью было опередить Сталина, было благополучно забыто. Сионисты никогда не задавали слишком много вопросов. Они никогда не спрашивали своих союзников, почему те так мало помогали евреям во время войны. Они никогда не спрашивали, почему те не бомбили Освенцим. В соответствии с сионистскими принципами большинство больных вопросов было спрятано под ковер. Очевидно, это устраивало и американцев и сионистов.
Итак, надо понимать, что сила маргинальной "односторонней версии" проистекает из симбиотической связи между маргинальной сущностью и некоторыми ключевыми элементами внешнего социума. Обычно маргинальная версия вписывается в общепринятую(mainstream) версию. Следовательно, сионисты должны понимать, что успех их версии Холокоста может быть временным. В случае политических или интеллектуальных сдвигов на Западе сионостская версия может быть отвергнута или хотя бы несколько изменена.
Сабра, Поселенец, Розовые и Голубые.
Сабра, Жесткий и нежный — израильтяне придумали прозвище "сабра" от дикого кактуса, который произрастает на сухой почве Израиля; плод этого растения колючий снаружи и мягкий внутри. Это подразумевает, что наши сабры жестки, грубы, недоступны, и на удивление мягки и сладки внутри. Прозвище дано любя, его с гордостью носит наша молодежь, которой нравится репутация "непостижимых".
"Но вы не похожи на еврея" - обычный сомнительный комплемент, который молодой израильтянин слышит, когда оказывается за границей. Сабра обычно на голову выше своего отца, часто блондин, с веснушками, часто голубоглазый и курносый. Он самоуверен, хорошо сложен, любит прогуливаться в открытых сандалиях, слегка покачиваясь и лениво сутулясь.
— Жесткий и нежный, арт-инсталляция Габи Гофбарга, 1992
Теперь я хочу проанализировать перспективы маргиального стереотипного поведения в понятиях диалектики личности. Очевидно, что маргинальные личности быстро воспринимают эксцентричные поведенческие коды, позволяющие им резко выделяться среди окружающих. Внешне это должно выглядеть так, что новая освобожденная личность отмечает свое отделение от гнетущей социальной среды. Это должно выглядеть так, как будто маргинал показал свое "истинное лицо". Как выше говорилось, понятие абсолютной личности нельзя приниматьв серьез. Однако, можно пойти и дальше: если понятие реальной самости отсутствует или неопределенно, тогда требуются внешние признаки идентификации. Это должно объяснить тот факт, что даже самые крайние левые сионисты, позиционирующие себя атеистами, не отказываются от обряда обрезания своих детей. Если учесть все обстоятельства, существование важнее идеологии. Маргинальные личности стараются быть легко различимыми в толпе. Это касается сабры, поселенца, ортодоксального еврея, но так же и иных маргиналов (голубых, розовых и так далее.).
Сейчас я хочу рассмотреть одну из самых примечательных в 20-м веке карикатур на маргинальную личность - Сабру. Сионизм претендует на то, чтобы показать истинную сущность свободного еврея. Сабра - класический образ этой освобожденной личности.
Надо заметить, что Сабра, как еврей-сепаратист, определяется через отрицание "неправильного" еврея диаспоры. "Как дикий кактус" сабра "цветет на сухой земле", когда униженный и презиремый европейский еврей умственно деградирует в реакционной Европе. Сабра "колючий снаружи и мягкий внутри", в то время как еврей диаспоры оказывается мягким снаружи, но крайне практичен, когда дело касаетя его бизнеса. Сабра "жесток и нежен"; он может убивать, как настоящий "мужчина", но это не мешало ему плакать, как "женщина" у "Стены плача", как только завершился захват Старого Города в Иерусалиме. Он может устраивать этнические чистки палестинцев в пятницу и затем участвовать в демонстрации "Мир Сегодня" в Тель-Авиве в субботу вечером. В отличие от "мягкого", униженно согбенного еврея, Сабра жесткий - он "на голову выше своего отца". Как немецкий солдат, он "обязательно блондин... обязательно голубые глаза... Он самоуверен, сильной комплекции." Но в отличии от немецкого солдата, он любит прогуливаться в библейского вида сандалиях, "свободно покачиваясь лениво сутулясь ..." В основе это что-то между офицером СС и библейским Моисеем. Тип нациста в джинсах, киска в бутсах. Интересно, что этот неприятный образ никак не связан с реальностью. Как и гражданский израильский еврей между 1940 и 1980, он обречен добровольно участвовать в процессе, который убивает в нем всякое чувство реальности.
Как ни странно это звучит, рождение еврея-поселенца, радикального боевика-мессианиста, замышляющего присвоить всю "библейскую землю Израиля", - это попытка вернуть сабру обратно домой. Попытка воплотить немыслимую, шизофреническую личность сабры. Подобно сабре, поселенец ходит в легких сандалиях зимой; подобно сабре, он немного атлетичен и крепкого телосложения, (до возраста 22-х лет, когда отращивает живот - который стал символом хорошего еврейского здоровья.). Но в отличие от сабры, он носит ермолку и клочья волос покрывают его молодое лицо. Он далек от того, чтобы быть симпатичным. На деле он весьма некрасив. Разумеется, он не похож на солдата Вермахта. Он напоминает еврея диаспоры, вооруженного пистолетом-пулеметом Узи. Он похож на еврея, потому что он еврей, чем и гордится.
Могу заметить: тот удивительный факт, что все крупнейшие преступления против местного палестинского населения были совершены так называемыми левыми сабрами, юными IDF-офицерами и солдатами как Рабин и Шарон (кто не знает: политически Шарон относится к израильским левым; многие годы он был образцом израильской мужской красоты). Теперь мы можем понять причины беспощадного поведения израильских левых. Люди, вовлеченные в процесс идентификации, приходят в конечном счете к полному непониманию истинной реальности. Они не способны на сочувствие, потому что не могут поставить себя на место другого; они просто лишены чувства "самости". Если рассмотреть "категорический императив" Канта, который подразумевает, что каждый должен "действовать таким образом, чтобы принцип действия мог быть универсальным законом", то мы согласимся, что он неприменим к сабре. Ему не хватает четкого понимания самого себя. Если кто-то отождествляет себя с неким коллективным образом, тогда и "принцип действия" будет, фактически, принципом действия этого символического персонажа. Так в глазах сабры, его действие и есть форма "универсального закона". Иными словами, сабра не имеет этического чувства, не говоря уже о понимании универсальности. Это может объяснить, почему именно Менахем Бегин - еврей диаспоры - инициировал мирный процесс с арабским миром. Может, поэтому именно Шимон Перес, другой еврей диаспоры, так увлечен процессом, который он ошибочно принимает за мирный процесс.
Случай маргинального феминизма аналогичен. Удивительное определение всего мужского рода, как насильников может быть понято лишь с точки зрения сильно поврежденного этического чувства. Очень часто мы сталкиваемся с историей человека, обвиненного в сексуальном домогательстве. Я не пытаюсь доказать, что сексуального домогательства не существует; я только стараюсь показать условия, делающие возможными подобные случаи. Я пытаюсь показать структуру общественных конфликтов. Я хочу сказать, что конфликты в обществе есть побочный эффект процесса идентификации, эффект, проистекающий из отсутствия эмпатии и моральных понятий. Маргинальные политики, которые иногда представляют себя выразителями интересов угнетенного меньшинства на деле грабят это большинство, похищая его правильное представление о самом себе. Маргинальные политики фактически занимаются похищением основных гуманистических качеств своих сторонников. Сионизм, будучи радикальной формой маргинальной политики, должен восприниматься как антигуманистическое движение. Это может объяснить поведение сионистов: вчера, сегодня и завтра.
Однако, было бы неправильным обвинять маргинала лично. Сабра-убийца не является реальным человеком, убивает не он, убивает его "личность", карикатурная личность, которую он обречен воплощать. Лесбиянки, выступающие за мир без мужчин, не выражают своего собственного желания; это не ее сепаратизм, это тот коллективный образ личности, который она принимает, образ, существующий только в воображаемой идеологической реальности.
Выводы
Нам следует оставить прежние понятия правый/левый. Это значит, совершенно неважно, в правом лагере человек, сторонник ли левой аргументации, неважно и вообще содержание его политических взглядов. Важна стартегия его оправдания. Маргинальная политика ошибочна, будь она правой или левой. Маргинальная политика враждебна гуманизму. Она против разнообразия гуманитарного ландшафта. Это отказ от идеи существования "среди других". Она за создание стен и строительство гетто, будь то гетто из кирпичей и минометов, государственных границ или границ культурных.
Гилад Ацмон родился евреем в Израиле, вырос в Иерусалиме, а в настоящее время живет в Лондоне. За время службы а израильской армии он был непосредственным свидетелем страданий палестинского народа и в результате стал убежденным антисионистом. Он также известен как джазовый музыкант (саксофон и кларнет) и композитор. Он так же написал роман "A Guide to the Perplexed".
Послесловие Петера Мейера: Если вы считаете, что выражаете свою истинную сущность, то единственно верное представление об этой "сущности", которое не приведёт вас к несвободе - это такое представление, которое применимо к каждому человеку, к каждому осознанному существу, причём сами вы - творческое выражение универсальной всеобщности, источник и основа (если можно так выразиться) всей Вселенной. Очевидно, что подобная всеобщность не может быть ограничена невозможностью иметь какие-либо свойства, ибо она не может быть ограничена вообще ничем . Эта всеобщность абсолютно свободна выражать самоё себя так, как пожелает, и если мы полагаем себя индивидуальными проявлениями этой всеобщности, то мы также абсолютно свободны на пути самосовершенствования через обучение, через опыт переживаний, способствующих или не способствующих состоянию удовлетворённости, получению удовольствия от жизни и от общения.
На ту же тему:
10 основных заблуждений народа Израиля
